Зеленая Леопардовая Чума
Шрифт:
От ветра захлопал брезентовый навес над ресторанчиком. Терциан посмотрел на свою пустую тарелку. Еда была превосходной, но он уже забыл ее вкус.
Ярость все еще клокотала в нем. А это что? О боже! Оркестр заиграл "Оазис". Первые аккорды подозрительно напоминали мелодию "Чудесной стены". "Чудесная стена" на испанских гитарах, тростниковых флейтах и мандолине!
Терциан собирался заказать бутылку коньяка и посидеть в ресторанчике подольше, однако не под такие же звуки. Он бросил на столик несколько евро и подложил счет под блюдце, чтобы тот не улетел от порывов свежего ветра, трепавшего зеленый навес. Терциан уже выходил
На проезжей части, сморщившись от боли, падал на землю человек. Трое стоящих рядом с ним мужчин, по-видимому, не успели вовремя подхватить своего товарища.
"Идиоты", - подумал Терциан, кипя от злости.
Внезапно раздался отчаянный визг тормозов и вопль автомобильного сигнала.
Ветер взметнул в воздух какие-то бумаги, высыпавшиеся из чемоданчика.
И над всем этим звучал усиленный динамиками звук перуанских флейт. "Чудесная стена".
Терциан с изумлением наблюдал, как трое мужчин бросились ловить бумаги. Он шагнул к упавшему человеку - кто-то ведь должен хоть что-то сделать. Волосы мужчины упали ему на лоб, он перевернулся на бок, по-прежнему с искаженным от боли лицом.
Глухо бубнили флейты.
Стоя одной ногой на тротуаре, Терциан бросил взгляд на потрясенные лица собравшихся людей. "Здесь что, нет врача?
– подумал он.
– Французского врача?" Казалось, сам он внезапно забыл все французские слова. Даже такие простые фразы, как "Вы живы?" или "Как вы себя чувствуете?", совершенно вылетели у него из головы. Курс первой помощи, который он когда-то проходил в школе Кенпо, был давным-давно забыт.
Неестественно бледное лицо мужчины внезапно сделалось спокойным. От порыва ветра на него упали волосы. Терциан заметил, как из парка все происходящее снимает на видеокамеру какой-то человек в бейсболке, и снова разозлился от ощущения полной никчемности этого дурацкого туриста, которая словно подчеркивала его собственную ненужность.
Начали собираться люди, они выходили из останавливающихся автомобилей, сходили с тротуара. Терциан увидел, как от Дворца правосудия к месту происшествия пробираются французские жандармы в своих круглых кепи, и ему стало легче. Теперь всем займутся люди куда более компетентные, чем он.
Терциан начал нерешительно отходить на тротуар. И вдруг почувствовал, как кто-то схватил его за руку, и, обернувшись, с удивлением увидел, что ему в плечо уткнулась женщина со светло-коричневой кожей, в глухих черных очках.
– Пожалуйста, - певуче, не на американский манер, произнесла она, - помогите мне отсюда выбраться.
Когда они пробирались через толпу, вслед им неслись пронзительные звуки флейт.
Миновав статую Вечного Повесы, распутного старикана Генриха IV, они вышли к Новому мосту. Слева, за Сеной, мягким светом сиял Лувр, утопающий в зелени платанов.
По улице с ревом проносились машины, спеша успеть на зеленый свет. Терциан злился, сам не зная на что. Он не хотел связываться с этой женщиной, подозревая, что это какая-нибудь мошенница. Ее спортивная сумка, которую она несла на плече, то и дело хлопала его по заду, и Терциан потихоньку проверил задний карман брюк - деньги были на месте.
"Чудесная стена", - подумал он.
– О боже".
Он решил, что надо бы сказать какие-нибудь утешительные слова на тот случай, если женщина действительно очень расстроена.
– Полагаю, с ним будет все в порядке, - отрывисто произнес Терциан, не скрывая
Женщина все так же утыкалась ему в плечо.
– Он умер, - пробормотала она.
– Вы что, ничего не поняли?
Терциан никогда не видел смерть вот так, под открытым небом, он всегда считал, что она происходит за закрытыми дверями хосписов с их хрустящими простынями, мягким светом ламп и запахом дезинфекции. Смерть приходила вместе с опухолью, слабеющими конечностями и бесконечной болью, изредка прерываемой порцией морфия.
Терциан вспомнил бледное лицо мужчины, его внезапно спокойное выражение.
"Да, - подумал он, - смерть приходит со вздохом облегчения".
Нужно было что-то сказать.
– Там полиция, - сказал он.
– Они… они вызовут "скорую помощь" или что-нибудь еще.
– Надеюсь, они схватят мерзавцев, которые это сделали, - сказала женщина.
У Терциана екнуло сердце, когда он вспомнил, как трое мужчин, бросив посреди улицы свою жертву, кинулись ловить его бумаги. По какой-то непонятной причине он запомнил только их ботинки - с черными шнурками и толстой подошвой.
– Кто эти люди?
– тупо спросил он.
Очки женщины съехали ей на нос, и Терциан увидел сузившиеся от ярости изумительные зеленые глаза, в которых ясно читалось желание убить.
– Думаю, те, кто считает себя копами, - сказала она.
Терциан привел свою спутницу в кафе возле площади Ле Аль, "Чрева Парижа", откуда был виден купол здания Биржи. Женщина настойчиво попросила занять столик внутри кафе, а не на улице, причем села так, чтобы видеть входную дверь. Свою спортивную сумку с надписью "Nike" она поставила на пол между ножками стола и стеной, но, как заметил Терциан, ручку сумки держала на коленях, словно в любой момент была готова вскочить и спасаться бегством.
Терциан старался держать руку так, чтобы было видно его обручальное кольцо. Ему хотелось, чтобы она его увидела; это упрощало ситуацию.
Пальцы женщины дрожали. Терциан заказал два кофе. "Нет, - произнесла она, - я хочу мороженого".
Терциан смотрел на нее, пока она делала заказ. Примерно его ровесница, лет двадцати девяти. Несомненно, в ней смешалось много разных рас, но вот каких? Такой плоский нос мог быть у жительницы Африки, Азии или Полинезии. В пользу последней говорили и густые черные брови. Ровный коричневый цвет лица мог принадлежать кому угодно, только не европейке, однако такие светло-зеленые глаза бывают лишь у жителей Европы. В широком, чувственном рте было что-то нубийское. Черные волнистые волосы, собранные в тугой узел на затылке, могли принадлежать жительнице Африки, или восточной Индии, или, если уж на то пошло, Франции. Ее внешность была какой-то слишком необычной, слишком удивительной, эту женщину вряд ли можно было назвать красавицей - и вместе с тем она сразу бросалась в глаза, а значит, не могла принадлежать к преступному миру. Женщину с такой внешностью найти легче легкого.
Официант ушел. Женщина удивленно взглянула на Терциана своими большими глазами, словно не ожидала, что он все еще здесь.
– Меня зовут Джонатан, - сказал он.
– Я, - женщина на секунду запнулась, - Стефани.
– Правда?
– скептически спросил Терциан.
– Да.
– Она кивнула и полезла в карман за сигаретами.
– Зачем мне лгать? Какая разница, знаете вы мое настоящее имя или нет?
– В таком случае, почему бы вам его не назвать?
Держа сигарету кончиком вверх, она немного подумала.