Зеленая машина
Шрифт:
Я решил рискнуть — и остался, где был.
Через несколько секунд ко мне приблизилась следующая тяжелая неуклюжая фигура. Перед глазами встала слоноподобная громада. Я дерзко выхватил электрический фонарик и с сильно замирающим сердцем направил его на темную массу. В ослепительном свете я увидел гигантское чудовище длиной в несколько ярдов. Его голова находилась почти против моей, и огромные белые глаза смотрели на меня в упор. Однако, когда свет ударил в глаза гиганта, тот даже не моргнул. Я выяснил то, что мне хотелось знать. Подземные гиганты были слепы. Их зрение атрофировалось в результате многовекового пребывания в темных пещерах. Вероятно, они никогда не поднимаются на поверхность скал, разве только ночью, повинуясь странному инстинкту.
Удивительно, как создан человек. Не успел я сделать последнее открытие, как мой страх рассеялся,
Еще долго мне было слышно, как процессия гигантов ползла по подземной галерее, ударяясь о стены и натыкаясь на разбросанные по полу черепа и кости. Грохот костей звучал, как жуткая музыка, и невольно напомнил мне о моем нежелании присоединить свой человеческий череп к богатой коллекции этого ужасного музея. Мне пришло также в голову, что сюда могут забрести и какие-нибудь зрячие чудовища, которые разглядят меня в темноте. У меня не было ни малейшего желания сыграть роль мыши и попасться в лапы какой-нибудь чудовищной кошке, обитательнице подземного мира. Поэтому, не теряя времени, я пустился бежать по туннелю. Скоро достиг я каменной лестницы и начал взбираться по огромным ступеням. Однако подъем оказался куда труднее спуска. Мне приходилось делать ужасные усилия, чтобы перебираться со ступени на ступень. Одна мысль о падении в жуткую тьму колодца заставляла меня содрогаться. Однако природа наградила меня выносливостью быка и ловкостью кошки. К тому же я обладаю большим навыком лазания по кручам. Задыхаясь и выбиваясь из сил, я выбрался, наконец, из проклятого колодца и снова увидел над собой звездное небо. Руки и ноги были словно налиты свинцом. Я огляделся: лощина была по-прежнему пуста и безжизненна. Укрывшись за выступ скалы, я скоро уснул и во сне снова увидел безмолвных гигантов, медленно шествовавших по подземному коридору.
«ХЕЛА—ХЕЛА»
Проснувшись я увидел, что лежу на скале, на самом краю обрыва. К северу тянулась сплошная гряда скал, там и сям прорезанная пропастями. В беспощадном красном свете расстилавшаяся внизу пустыня казалась особенно жуткой и безотрадной. Нечего было и думать об отступлении. Спасения следовало искать именно к северу, где, по моим расчетам, должен был находиться цивилизованный мир. Во всяком случае, суровые скалы казались менее ужасными, чем немая безбрежная пустыня. Передо мной с особой быстротой стал вопрос о пище; голодные схватки в желудке становились все назойливее, и я чувствовал, что теряю силы. Ничего не могло быть ужаснее, как умереть медленной голодной смертью в этом мире, населенном чудовищными гадами. Снова перед моими глазами промелькнули жуткие картины предшествующей ночи. Я подумал было о том, чтобы еще раз спуститься в пещеру циклопа, однако тут же решил, что эта затея не даст никаких результатов, кроме удовлетворения праздного любопытства. К тому же, я всегда мог натолкнуться на каких-нибудь новых посетителей кладовых циклопов. Итак, я быстро зашагал по направлению к северу, радуясь яркому солнцу, которое на Марсе, так же как и на Земле, обладает способностью прогонять ночные страхи и тени. Не желая сделаться добычей чудовищных крылатых хищников, виденных мною возле скелета пещерных жителей, я принял твердое решение лишить себя жизни, в случае если бы мне не удалось достать пищи.
Вскоре я очутился среди причудливых холмов, перемежавшихся со скалами и своим характером напоминавших отроги Анд. Холмы эти были совершенно лишены всякой растительности. Хотя я уже успел убедиться, что Марс населен пресмыкающимися и даже людьми — если пещерного циклопа можно было назвать человеком, — тем не менее до сих пор я еще не встречал ни малейшего признака растительности. Я начал уже падать духом, когда вспомнил о длинных красных полосах воды, виденных мною во время полета.
Надежда снова пробудилась в моем сердце. Если я буду неуклонно продвигаться вперед, должен же я добраться до границ цивилизованной области, расположенной по берегам каналов? Неправильно было бы судить о Марсе только по глухим холмам и безотрадным пустыням, которые я до сих пор видел. Житель Марса, очутившись в австралийских пустынях или в ущельях Тибета, точно так же не мог бы составить себе правильного представления о Земле.
Однако, что такое наши самые свирепые и кровожадные животные по сравнению с гигантскими представителями фауны Марса? Внезапно меня осенила страшная мысль. А что если планета Марс впала уже в старческую дряхлость? Быть может, каналы — не что
Как бы там ни было, трудно было надеяться на спасение.
Днем, в ярких согревающих лучах солнца, можно смело и бодро глядеть в лицо самым невероятным опасностям. Но каково здесь ночью, в слепом враждебном мраке, среди неведомых холмов? Впрочем, даже яркий дневной свет не изгладит из души воспоминаний о пережитом под землей: о чудовищной кладовой гиганта, о хрустящих под ногами черепах…
Размышляя таким образом, я не заметил, как очутился у подножия невероятно крутой, почти отвесной горы. Подъем оказался настолько тяжел, что мне пришлось отложить свои размышления до более подходящего момента. Никогда не приходилось мне совершать такого утомительного и опасного восхождения. Измученный голодом, сгибаясь под тяжестью ноши, я выбивался из последних сил. Думаю, на Земле такой подъем был бы невозможен, но на Марсе естественная энергия организма удваивается и соответственно уменьшается утомляемость. В конце концов, я добрался до вершины горы, и передо мной развернулась такая необычайная панорама, что я невольно испустил крик изумления.
Я находился на краю скалистого плато. Кругом простиралась красная выжженная пустыня, ослепительно сверкавшая в солнечных лучах. Каменистый остров, высившийся в песчаном океане, имел около десяти миль в окружности. Зловещие красные лучи заливали кроваво-черную поверхность скал, и молчание тяжелым саваном окутывало окрестности. Утомленным глазам негде было отдохнуть: ни клочка тени, ни одного мягкого контура, ничего, кроме безжалостного, свирепого пламени, заливавшего песчаные волны и дикие скалы.
Мысли путались у меня в голове. Мне казалось, что я приблизился к грани небытия. Вот-вот прорвется завеса алого света, и я стану свидетелем каких-то жутких тайн…
Очнувшись от своего странного полузабытья, я продолжал путь на север в надежде найти убежище от мучительного слепящего света.
Вскоре у меня снова вырвалось восклицание изумления. Мои глаза, привыкшие к странной окраске неба, четко различали в ясном воздухе предметы, находящиеся на огромном расстоянии от меня. На горизонте я заметил полосу мягкого красного света, контрастировавшего с жгучей алостью неба и знойной желтизной песков,
Я вынул бинокль и скоро разглядел темную полосу растительности и мерцание воды. Конечно, я понимал, что на таком большом расстоянии легко было впасть в ошибку, кроме того, это мог быть мираж. Во всяком случае, приятнее было бы погибнуть в поисках пищи, чем умереть жестокой смертью на безнадежных скалах. Мне показалось, что у меня хватит силы пересечь пустыню.
А что потом? Есть такие вещи, о которых лучше не думать заранее. Так было и в данном случае. Я решил немного поспать и отправиться в путь с заходом солнца. За весь день я ни разу не прилег, напуганный событиями прошлой ночи. По моим расчетам выходило, что, идя полным ходом, я смогу достигнуть места своего назначения на восходе солнца. Во всяком случае, к этому времени я уже буду знать, действительно ли я видел растительность или же сделался жертвой миража. Я растянулся на скале с горячей надеждой проснуться там же, где лег, а не во внутренностях какого-нибудь летающего ящера. Несмотря на свои опасения, я вскоре крепко заснул.
Когда я проснулся, солнце уже спускалось над пустыней, и тянувшаяся до горизонта песчаная равнина казалась гигантской огненной хартией. Недвижно застыли пески в тихом вечернем свете. Алое солнце раскидало по облакам чудесные золотые и багряные лучи. Мало-помалу в небесах воздвигся сказочный город, опоясанный алыми стенами и пылающий золотом минаретов. На западе поднимались обе луны и заливали облако волшебным серебристым светом. Внезапно я увидел нечто, доставившее мне больше радости, чем самые прекрасные земные или марсовые пейзажи. На севере близ линии горизонта ясно обозначалась сияющая полоса красной воды и темные пятна растительности. Сомнений быть не могло: там находился канал. Сильно обрадованный, я выхватил бинокль и ясно рассмотрел линию деревьев и мерцание воды. Мне показалось, что жизнь и цивилизация шлют мне привет через дикую пустыню.