Зеленая революция: Экономический рост без ущерба для экологии
Шрифт:
Мы находимся в точке бифуркации: или нам удастся совершить «большой скачок» к устойчивому способу производства, или мир ждут тяжелейшие кризисы. Это не просто вопрос технологий, способов производства и типа продукции. В первую очередь измениться должны отношения между человеком и природой. В будущем нам придется отвечать не только за мир человека, но и за мир природы. В антропозойскую эру политика, предпринимательство и потребление несут ответственность и за устойчивость климата, многообразие видов, защиту Мирового океана, сохранение плодородия почв. Мы должны взять природу под свою защиту. Поэтому политика XXI в. должна стать в буквальном смысле слова геополитикой {16} . Мы должны объявить атмосферу, Мировой океан и Арктику общим наследием, подлежащим совместному контролю. Человечество давно уже миновало стадию, когда Землю можно было не трогать. Сегодня скорее нужно формировать ее по правилам ландшафтного дизайна, который благоустраивает природу, сочетая красоту с пользой. Над этим человек трудился столетиями, в результате чего появились аграрные альпийские ландшафты, рейнские виноградники
16
См. Ernst Ulrich von Weizs"acker, «Erdpolitik. "Okologische Realpolitik an der Schwelle zum Jahrhundert der Umwelt», Darmstadt 1989.
Сегодня на повестке дня стоит очередная смена парадигмы: переход к укладу экономики, функционирующему не наперекор производительным силам природы, а вместе с ними. Наши прежние представления о природе ограничивались мыслью о дефиците природных ресурсов, которые нужно использовать в высшей степени эффективно. Сырье, запасы пресной воды, плодородные земли конечны, природа – сужающийся ареал обитания растущего населения Земли. Вроде бы все так и есть, однако это неполная картина. Основой устойчивой экономики служит не дефицит ресурсов, а фантастическая производительная сила природы, неисчерпаемые возможности эволюции. Мы еще не знаем, чего можно достичь, сочетая творческий потенциал природы с человеческим духом, реализуя синергию био- и ноосферы {17} . Вырисовываются контуры зеленой экономики, для которой характерен продуктивный синтез биологической эволюции и технологий. Ученые, вставшие в авангарде экологической политики, предложили термины, позволяющие понять, о чем идет речь: комплексные технологии (Эрнст Блох), биокибернетика (Фредерик Фестер), революция эффективности (Эрнст Ульрих фон Вайцзеккер), естественный капитализм (natural capitalism, Эмори и Хантер Ловисы, Поль Хокен). Все они подразумевают не статичное, а динамичное общество, не покорное приспособление к существующему «естественному порядку» [6] , а рост вместе с природой.
17
Термин «ноосфера» (образовано от греческого слова, обозначающего «дух») был введен в оборот русским геохимиком Владимиром Ивановичем Вернадским уже в 1920-е гг. В 1970-е гг. специалист по проблемам средств массовой информации Маршал Маклаэн обозначил им всемирную сеть электронных информационных систем, образующих «технический мозг мира».
6
Формула Адама Смита. – Прим. пер.
Главная производительная сила постископаемого общества – солнечная энергия. Сегодня, слыша эти слова, мы думаем в первую очередь о солнечном электричестве, упуская из виду, что преобразование солнечного света в углеводородные соединения делает возможной жизнь на Земле – так возник мир растений и микробов, без которого не могли бы существовать и другие виды. В долгосрочной перспективе фундаментом экологической экономики тоже должен стать фотосинтез – источник основных биологических и химических веществ. Биотехнологии будут главными технологиями XXI в. Новые технологии, материалы, продукция лишь имитируют то, что за миллионы лет «изобрела» эволюция.
Вместе с тем необходимо неустанно повышать эффективность ресурсопотребления. Старый зеленый лозунг «Меньше значит больше» приобретает новое значение: меньше необработанной энергии и сырья – больше благосостояния. Никакого волшебства тут нет. Химическая промышленность уже показала, как можно увеличивать объем продукции, понижая при этом уровень ресурсопотребления. Здесь принцип замкнутых циклов и каскадные схемы потребления сырья и энергии используется больше, чем другие отрасли. Ответ на вопрос, почему немецкая промышленность так прочно держится на мировом рынке, лежит, в частности, в сфере эффективности ресурсопотребления, согласно этой схеме вся зеленая продукция записывается в кредит. За последние 20 лет ФРГ продемонстрировала, что высокоразвитая страна может сокращать выбросы СО2 и при этом не беднеть. Немецкую «энергетическую революцию» можно взять за образец. Многие в мире внимательно следят за тем, как Германия решает проблемы, возникающие в связи с резким повышением доли возобновляемых источников энергии. Если трансформация пройдет успешно, за Германией последуют и другие страны – еще одна причина пройти этот путь до конца.
Против экологического пессимизма
Экологический дискурс по традиции определяют два громких слова – «опасность» и «границы». Для этого есть немало оснований. Если мы хотим покончить с рутинным «продолжать в том же духе» и встряхнуть общественность, без сигналов тревоги не обойтись. Но от безальтернативного алармизма опускаются руки. Если мы хотим привлечь на свою сторону граждан и предпринимателей, парламенты и правительства, нужно говорить о шансах и потенциале. Разногласия в атомной энергетике – поучительный в этом плане пример. Уже в 1970-е гг. в ФРГ активизировалось антиатомное движение, а чернобыльская авария в апреле 1986 г. наглядно продемонстрировала грозный потенциал атомной энергии. Однако потребовалось еще более 20 лет, чтобы политика распростилась со странной идеей производить водяной пар, используя цепную ядерную реакцию. Едва правительство ФРГ продлило срок эксплуатации атомных
Поэтому отказ от ядерной энергии стал не просто оборонительным маневром, а отправной точкой перехода к новой, восхитительной эпохе возобновляемых видов энергии, началом зеленой революции. Четкого ее сценария не существует. Но когда маховик запущен, экологическая революция начинает генерировать собственную динамику. Растет количество изобретений, появляются новые технологии, венчурный капитал вкладывается в новые предприятия, возникают новые рынки. То, что еще вчера было научной фантастикой, сегодня стало реальностью. Кто 30 лет назад мог представить себе мир, в котором мы живем сегодня? После развала Советского Союза и сноса Берлинской стены раскол Европы ушел в историю. Китай стал мировой державой. Немецкая марка перекочевала в музей. Немецкий лес не погиб. В Рейне снова плавает лосось. Дигитальная революция кардинально изменила экономику, политику и повседневность. Германия лидирует в борьбе за энергию ветра и солнца. Арабский мир, долго служивший олицетворением застоя, стал эпицентром бурной политической жизни. Иными словами, будущее нельзя предсказать, базируясь только на событиях настоящего. Мы не можем быть до конца уверены, что «все будет хорошо», но и не должны отказываться от идеи прогресса. Просто необходимо его переосмыслить. Если экологи с присущей им страстностью будут рисовать будущее в черных красках, они ничего не добьются. Публика поохает, покивает и продолжит жить по-старому. Перемены происходят лишь тогда, когда опасности не затмевают надежды на лучшее будущее.
Тот, кто призывает к зеленой промышленной революции, навлекает на себя упрек в обожествлении технологий. Правда, и непримиримые критики цивилизации признают, что совсем без инноваций не обойтись. Но это, по их мнению, сродни ремонтным работам на «Титанике». Менять, дескать, нужно не способ производства, а человека, его привычки, желания, поведение. Из неумеренного Савла должен выйти умеренный Павел. Как ни относиться к подобным проповедям, по трезвом размышлении нельзя не признать, что отказ от потребления не спасет планету. Для этого нас слишком много, и каждый день приходят новые миллионы, алчущие завоеваний Модерна. Уровень индивидуализма, мобильности, комфорта, коммуникаций и плюрализма в современных обществах уже не понизить. Минимизация производства и потребления как политическая программа приведет лишь к авторитарному господству добродетели во имя экологии. Лучше держаться от этого подальше. Предмет экологической политики – перестройка не человека, а индустриального общества.
Так что же, образ жизни не имеет значения и уповать нам следует только на технические инновации? Ни в коем случае. Изменение наших повседневных привычек неразрывно связано с индустриально-технической революцией. Времена безоглядного потребления позади. Нам не уйти от ответственности за последствия наших поступков. Значение имеет не только заявленная цена товара, но и социальные и экологические затраты на его производство. Нагляднее всего это демонстрирует продовольственная сфера. То, что мы едим, влияет не только на наше физическое самочувствие, но сказывается и на общемировом землепользовании, методах земледелия, животноводстве, потреблении воды, расширении транспортных сетей и уровне выбросов СО2. Мощнейшим стимулом индустриализации сельского хозяйства является не «жажда наживы международного аграрного капитала», а наша неумеренность в потреблении мясо-молочных продуктов. Покупая в супермаркетах все больше птицы, говядины, салями, йогуртов и молочных коктейлей, мы даем толчок массовому животноводству. Соответственно, все больше зерновых культур идет на корма. Растут цены на основные продукты питания. Под подобным нажимом происходит все большая интенсификация сельского хозяйства. Тому, кто приходит в негодование от жутких коровников, рассчитанных на десятки тысяч животных, кто горько сожалеет, что коровы, свиньи, куры превратились в биомашины, придется пересмотреть свой рацион и есть поменьше мяса, побольше злаков, орехов, свежих овощей, фруктов. Опыт показывает, что это не так уж и страшно. Сокращение потребления мяса вовсе не означает отказ от гастрономических изысков, особенно если прибавить сюда преимущества вегетарианства. Речь в данном случае идет не о запрете, а скорее о другом способе получать удовольствие от еды.
Правда, даже наши изменившиеся представления о качественном питании не превратят сельское хозяйство в идиллию `a la Бюллербю [7] . Глобальный спрос на продукты питания будет расти, роль аграрного сырья в промышленности и энергетике будет становиться все важнее, требования к сельскому хозяйству, нагрузки на почвы, потребление воды будут повышаться. Поэтому наше индивидуальное поведение лишь часть решения проблемы. Без политических реформ и научных инноваций мы с ней не справимся. Но вне зависимости от того, насколько наши привычки влияют на общую картину, всегда желательно поступать так, чтобы не причинять вред живому существу. Справедливая торговля и «био», этичное потребление и устойчивые вложения средств не просто мода. Это предвестники новой экономики. Чем больше людей будут задумываться о последствиях своих поступков, тем больше будет желаемый эффект.
7
Шведская деревушка Бюллербю из книг шведской писательницы Астрид Линдгрен. Сельская идиллия. – Прим. ред.
Конец ознакомительного фрагмента.