Зеленоглазая авантюристка
Шрифт:
– Как все интересно и неожиданно… – Дверь распахнулась, и в помещение вошел достаточно молодой коренастый вампир. Я почувствовала, как напрягся Дирон, пытаясь отползти к стене, и поняла, что пребывание мага здесь не ограничилось одними лишь девушками.
– Все значительно интереснее, нежели предполагает ирр Даллар, – усмехнулся посетитель, изучая нас, словно тараканов. – Не заключить ли мне с кем-нибудь пари на то, сколько ты продержишься на этот раз? – Дир молчал, только сильнее вцепился мне в плечи. А вампир сделал молниеносное движение и резанул меня по шее чем-то острым. Я вскрикнула и инстинктивно прижала к ране ладонь.
– Пей. – Я резко развернулась к магу, который сидел, зажмурившись и сжав зубы. – Пей, кому я говорю, пока еще можешь себя контролировать! Быстро! Чем больше ты терпишь, тем быстрее потеряешь контроль. Я верю в тебя, слышишь, я в тебя верю! Ты меня не убьешь. Мы справимся.
Дирон нерешительно подался вперед и осторожно лизнул струйку крови, стекающую у меня по шее.
– Я буду осторожен. Не хочу причинить тебе боль.
– Уж как-нибудь потерплю, – хмыкнула я, обняв его за шею. Темные, пропахшие кровью и смертью волосы щекотали мне лицо. Мир перестал существовать, Дир пил, стараясь меня не поранить. Лишь осторожно сжимая губами края ранки. Больше всего это напоминало поцелуй. Последний, горький. Я не знала, чего хотят тюремщики от Дира, но одно то, что маг предпочел стать убийцей, чем согласиться на их условия, говорило о многом.
– Что они хотят от тебя? – поинтересовалась я, когда маг насытился. Хотелось прильнуть ближе и уютно свернуться калачиком под его рукой. Но не здесь. Обстановка камеры не располагала к нежностям. Хотя было уже почти все равно. Меня подавило ощущение безысходности, главное, чтобы Дир этого не понял.
– Не знаю точно, что им нужно. Для начала клятву повиновения на год, а потом они могут делать со мной абсолютно все.
– Что это за клятва? В первый раз слышу!
– Ты многого не знаешь. Клятва повиновения – это добровольное рабство. Я не буду принадлежать себе, буду выполнять четкие указания того, кому продался. Страшная вещь и сложная. Ритуал провести не проще, чем тот, при помощи которого вселяют душу в мертвое тело. Раз они готовы пойти на такие трудности, значит, из меня планируют сделать не просто раба для мелких поручений. На кону, видимо, очень высокие ставки.
– А что будет через год?
– Через год мне обещают свободу. – Дир усмехнулся и несмело намотал на палец прядь волос, выбившуюся у меня из косы. – Проблема в том, что реально никакой свободы не будет. Обычно перед окончанием срока клятвы раба убивают или приказывают покончить жизнь самоубийством. Сама понимаешь, давший клятву, как правило, становится свидетелем очень многих нехороших дел. А такие свидетели никому не нужны. В любом случае я обречен. Я не хотел соглашаться, потому что честнее умереть сейчас. Убивать девушек – это, скорее всего, меньшее зло. Я не знаю, что меня заставят делать после клятвы. Ничего хорошего. Я не хочу становиться рабом, только вот сейчас у меня не осталось иного выхода.
– Но почему? Может быть, получится что-то придумать?
– Оля, я не убил тебя сейчас только потому, что за несколько минут до твоего появления из камеры утащили свежий труп девушки. Я не голоден настолько, чтобы свихнуться. Пока не голоден.
– Но мы можем… – Маг не дал мне договорить, прижав к губам палец.
– Даже если я буду кормиться
Слезы подступили к горлу, я всхлипнула, уткнувшись носом в его плечо. Воротник грязной рубашки отъехал в сторону, и я заметила на шее Дира глубокие следы от клыков.
– Что это?
– А… – Маг поежился, и его лицо побледнело. Я рванула ткань на груди и заметила такие же отметины на плечах и торсе.
– Это у них такая изощренная пытка, – нехотя пояснил Дир, судорожно сглотнув и повернувшись к стене. – Я не знаю, чем были смазаны клыки у вампира, который меня кусал, но боль адская.
– И ты так просто об этом говоришь? – всхлипнула я, с ужасом рассматривая темные отметины.
– А что я должен делать? Рыдать? – Усмешка вышла невеселой, а я заревела в голос. За него.
– Перестань, – тихо шепнул Дир и поцеловал меня в макушку. – Перестань. Все это пустое.
– Я не хочу, чтобы было так.
– Все будет хорошо. Я постараюсь тебя отсюда вытащить. Думаю, получится сторговаться.
– А ты? Я не хочу отдавать тебя им!
– Оля, я мертв. Мертв уже семь с лишним лет! Ты меня почти не знаешь. Какое тебе до меня дело, ну скажи?
– Ты мне нужен…
– Тебе нужен Стик, – сорвался на крик Дирон. – Я видел, как ты на него смотрела. Я сделаю все, чтобы ты вышла отсюда живой, и лети к своему герцогу.
– Я подозреваю, что он тоже здесь…
– Как? – От удивления Дирон даже отстранился от меня.
– Я его уговорила идти спасать Льриссу. Но она где-то в другом месте.
– Он знает про меня?
– Нет, конечно, ты же не хотел.
– Думаю, герцога они выпустят. Никому не выгодно, чтобы в вампирской провинции бесследно исчез представитель Арм-Дамаша.
– Когда я уходила, Стикур мирно беседовал с ирром Далларом… но отпустили его вряд ли. Без меня он не уйдет. Не могу предположить, чем закончится эта история для Стика. Опять он из-за меня влип в неприятности.
– Оля, мы попытаемся все решить! – Дир не стал дальше тратить время на разговоры со мной, резко поднялся и, ударив кулаком по двери, негромко произнес: «Я согласен».
Дверь в камеру открылась сразу же. Вампир, приходивший ранее, был удивительно учтив и любезен. Создавалось впечатление, что он говорит с дорогим гостем, только вот взгляд убеждал в обратном. Насмешка и расчетливый цинизм.
– Мы знали, что ты образумишься, – холодно улыбнулся он. – И рады, что не пришлось устраивать показательные пытки для девушки. Мы не настолько кровожадны, чтобы получать от этого удовольствие.
– Я хочу, чтобы ее отпустили, – бесцеремонно прервал монолог гостя Дирон.
– Думаю, с этим не возникнет проблем. Сразу же после проведения ритуала она будет свободна.
– До ритуала вы отпустите ее и герцога Нарайского.
– Ну герцога Нарайского мы бы отпустили при любых обстоятельствах. Он здесь на правах гостя. Как только бы придумали, как объяснить исчезновение девушки, так и отпустили бы его на все четыре стороны. На его счастье, он почти ничего не знает. А с ней сложнее, где гарантии, что ты не откажешься?