Зеленоглазая богиня
Шрифт:
Стефанос первым нарушил молчание, начал рассказывать о местах, которые они проезжали.
Минут через десять он свернул с основной дороги, и через некоторое время остановился.
Афина вышла из машины и ахнула. Перед ними, насколько хватало глаз, расстилалось огромное маковое поле.
– Стефанос, какая красота…
– Да, Афина. Пойдем?
Медленно они двинулись этому роскошному пестрому ковру.
–
– Надо быть ближе к тому, что влечет тебя…
– Ты следуешь этому правилу, не так ли?
– Следую? Если бы я мог быть ближе ко всему, что мне нужно – Он неотрывно смотрел в ее лицо.
– Стефанос, ты же знаешь, что все это неправильно –горестно прошептала Афина –Это влечение –неправильно.
Он схватил ее за плечи и встряхнул, как тряпочную куклу:
– А то, что ты сделала со мной – это правильно?
– Не надо! – воскликнула Афина, решив больше не сдерживаться – Ты во всем виноват. Хоть раз ты говорил, что я тебе нужна? Хоть раз ты признавался мне в любви? Хоть раз ты просил меня о том, чтобы я открыла тебе свое сердце, Стефанос? Ты показывал мне силу страсти, а как же любовь?
Стефанос выпустил ее и тяжело задышал. Каждое ее слово являлось правдой. Он никогда не просил ее говорить о любви, считая, что эта часть отношений уже и так известна. В эту секунду он осознал, что поступал эгоистично. Он брал ее, наслаждался ее телом, но тщательно избегал тему о любви, хотя в душе у него это чувство уже жило.
– Ты права – глухо сказал Стефанос – Я не говорил с тобой о любви. Но я думал, что все и так прекрасно видно.
Сердце бешено забилось. Неужели…Стефанос любил ее? Нет, этого просто не могло быть. Она скорее поверила бы в пятна на солнце, чем в то, что он любил ее. Тогда почему в его голосе неразделенная боль, и тоска поселилась в нефритовых глубинах?
– Ты…любил меня? – тихо пробормотала Афина, не веря в происходящее, но Стефанос кивнул и печально усмехнулся:
– Любил ли я тебя? Да. Фина, я очень нуждался в тебе и любил, но все прошло. Ты же так мне сказала в день нашего расставания.
Эйфория, охватившая ее, стала улетучиваться. Любил, но сейчас уже не любит. Между ними была воздвигнута стена из предательства и ненависти. Он перестал ее любить, а она. Теперь не отучилась его любить. Как и не пыталась.
Пять лет назад в жизни Стефаноса появилась еще одно сильное чувство – его дочь. Он боготворил девочку
Но, как ни странно, это нисколько не умерило его чувств к Афине. Напротив, порой, глядя на дочку, он мечтал о том, что Афина могла бы быть сейчас рядом с ними… Вот они весело смеются, вот обнимаются и темные волосы
Так он и жил, старательно выстраивая свою жизнь без Афины, без попыток что-либо вернуть. Обожал дочь, дорожил женой, успешно занимался бизнесом, вел здоровый образ жизни, наконец. А потом потерял Летицию, но обрел Афину.
Когда он увидел Афину на пляже, вся эта тщательно выстроенная система рухнула, как карточный домик.
Эта женщина в очередной раз ворвалась в его жизнь и перевернула все с ног на голову. А он, чувствуя, как того и гляди начнет рушиться его мир, мечтал только об одном – чтобы она не исчезла.
Он видел, что она тоже тянется к нему, отыскивал в ее глазах тщательно спрятанные эмоции. Стефанос не мог понять, почему она поддается им. После того, как ясно дала ему тогда понять, что он ей не нужен. После всех этих лет с Дэвидом. Неужели у нее с ним что-то не так? Или это мимолетный порыв и она снова будет метаться, и терзать его?
Стефанос боялся думать о том, что будет через час, через день, через неделю и месяц. Только бы она была рядом.
Мне и правда хорошо здесь – улыбнулась она – наверно, это маки дурманят.
Он вдруг наклонился, сорвал один цветок и начал вплетать в ее волосы.
От прикосновения к ней задрожали руки, и цветок никак не хотел держаться. Афина потянулась поправить его, и их пальцы встретились. Сердце сорвалось в галоп.
– Афина – выдохнул Стефанос.
Не отрывая взгляда от ее лица, он медленно притянул ее руку и осторожно, обжигая ее кожу своим дыханием, прижался к ней губами…Уже не в силах остановиться, он покрывал поцелуями ее ладонь, сходя с ума от прикосновения ее кожи, ее запаха, вкуса…
Афина не могла ни отнять руку, ни даже пошевелиться. Затем, усилием воли стряхнув с себя это оцепенение, сжала его пальцы:
– Стефанос… пожалуйста…
Он оторвался от ее руки, но не отпустил. Несколько секунд молча смотрел в ее лицо, потом, держа ее ладошку в своей, сказал:
– Пойдем, я хочу показать тебе еще кое-то…
Афина заметила, что цветок все-таки выпал из ее волос, и опустилась на корточки, чтобы поднять его. А встав на ноги, вдруг оказалась буквально в сантиметре от Стефаноса. Застучала в голове от резкого движения кровь, и в следующую секунду ее обхватили сильные руки: