Зеленые человечки
Шрифт:
Вантуз, подсказал полковник Мерфлетит.
Точно! А какую ценность представляют эти самые вантузы со стратегической точки зрения? Да никакой! На самом деле Гагарин сбил неопознанный объехт. А объехт сбил Гагарина!
Полковник Радик обессиленно откинулся на спинку кресла. Воспоминания разбередили его душу. Он вытер слезы и зажег новую сигарету. Доктору Фалопьяну ничего больше не оставалось, как пуститься в туманные рассуждения по поводу серьезности того, что они только что услышали. Вне всяких сомнений, американское и русское правительства владеют секретами инопланетных технологий. Страшно себе представить, чем может обернуться
Доктор Коколев мрачно кивнул, подтверждая его слова. Целые города можно вмиг стереть с лица земли!
Полковник Радик энергичным щелчком отбросил очередную сигарету.
Что на самом деле каждой стороне известно об ИТ другой стороны?
– ИТ? – спросил Банион.
ИТ, инопланетные технологии. Этот краеугольный вопрос конгресса, не считая, конечно, Северян и Серых. Да что там говорить, вопрос жизни и смерти! Необходимо немедленно – немедленно, подчеркнули доктор Фалопьян и полковник Мерфлетит, заставить правительство раскрыть карты, иначе две державы ввяжутся в войну, которая на сей раз окажется последней для человечества.
– Вот это, я понимаю, брифинг.
Баниону льстило, что его стараниями Роз была допущена на такое ответственное совещание.
– Да уж. Но при личной встрече я ожидала от них большего.
– Что вы хотите этим сказать – «при личной встрече»?
– Несколько месяцев назад я видела их в передаче «Жуткие истории». Тогда полковник рассказывал все несколько по-другому – намного интересней, чем сейчас.
– Их показывали в «Жутких историях»?
– Но все равно было приятно с ними познакомиться. Как мило, что вы меня пригласили.
Банион разочарованно вздохнул.
– Я уже говорил на эту тему с Фалопьяном. Если наши люди будут появляться на подобных шоу, никакой пользы делу это не принесет; скорее, наоборот.
– Но вы же выступали в передаче «Неразгаданные тайны».
– Это совсем другое.
Роз снисходительно улыбнулась.
– Конечно, это не общественное телевидение. Но все равно ее не сравнить с «Жуткими историями».
– Да уж, я думаю.
– Они платят за то, чтобы люди там выступали. Если эти двое польстились на деньги… Все их свидетельства вроде бы уже ничего не стоят.
– Угу.
– Я-то лично согласился выступить там по одной простой причине – чтобы меня услышали те, кто не смотрит мою передачу. Для нас крайне важно, чтобы информация об НЛО доходила до всех слоев населения. В первую очередь до малообразованных – таких, как читатели вашего журнала. Ох, извините, я не хотел…
– Не надо извиняться.
– Я и не извиняюсь. Я просто увлекся. Почему вы улыбаетесь?
– Просто так.
– «Воскресенье» рассчитано на определенные слои населения. Понимаете, у нас избранная аудитория…
– Я в этом не сомневаюсь.
– Семьдесят девять процентов зрителей имеют высшее образование. Девяносто – регулярно читают газеты. По две машины на человека. Проводят отпуск за рубежом. Двадцать два процента владеют двумя домами. Средний доход – семьдесят тысяч долларов. Семейный доход, разумеется… Почему вы опять улыбаетесь? – Банион тоже невольно улыбнулся. Раньше такого с ним не случалось. – А вы не похожи на остальных участников
– Это комплимент?
– Да. Не поймите меня превратно. Я уважаю этих людей. Им здорово досталось. Я и сам через это прошел, причем дважды. Но, если честно, это люди не моего круга. А вы-то как сюда попали, если не секрет?
– Мою подругу похищали инопланетяне. Она мне сказала, что это был самый лучший секс в ее жизни. Это меня и привлекло.
Банион взглянул на Роз. Наступил решающий момент. Они дошли до заветной развилки, и теперь у него был выбор: уединиться в номере с бутылкой шампанского и отдаться страсти, которой он не испытывал уже бог весть сколько лет (если вообще когда-либо испытывал), либо сохранить верность Битси. (Она все еще твоя жена, помни!)
Теперь они, не мигая, смотрели друг другу в глаза. Роз была так соблазнительна, так недвусмысленно намекала… Так как насчет этого? Она игриво крутила пальцем нитку жемчуга.
Но несмотря на пожар, бушевавший в его груди, Банион так и не решился сделать первый шаг. Между ними повисла тишина. Осталась неловкость, тягостное, неприятное чувство. Момент мгновенной близости испарился.
– Что ж… – протянула Роз. – Было приятно познакомиться.
– Мы с вами как-нибудь непременно должны… Я обещаю дать вам интервью.
– Что ж, очень может быть. Созвонимся.
Банион наблюдал за тем, как она удалялась, пока ее силуэт не затерялся в толпе. Его терзания прервал какой-то мужчина: он хотел показать Баниону шрамы на внутренней стороне бедра: инопланетяне якобы вживили туда проводок, чтобы регулировать его половое влечение. Баниона так и подмывало выпросить у него эту чертову штуковину хотя бы на несколько часов.
В конференц-зал, рассчитанный на тысячу персон, сегодня набилось по меньшей мере две тысячи. В фойе были установлены мониторы, чтобы те, кому не хватило места в зале, тоже могли смотреть. Собралась целая толпа. Доктор Фалопьян ликовал, уверяя, что это самое грандиозное мероприятие за всю двадцатипятилетнюю историю конгресса.
Банион вошел в конференц-зал, словно политик, с триумфом заступающий на новую должность. Толпа загудела.
– Он здесь! Он здесь!
– Где?
– Там!
– Да? А он ниже ростом, чем кажется по телевизору!
На пути к трибуне в плотном кольце дюжих телохранителей с квадратными подбородками Банион заметил несколько телекамер и узнал Джима Барнета, продюсера с Си-эн-эн.
– Отведи меня к вашему главному! – крикнул ему Барнет.
– Что ты тут делаешь?
– Снимаю твою речь. Может, попозже дашь интервью?
Да, разумеется, почему бы и нет? В конце концов, основная его цель – донести правду до сведения общественности, и неважно, каким образом эта цель будет достигнута. Банион знал Барнета как объективного журналиста, и к тому же, разве плохо, если он появится в программе новостей? Банион до сих пор переживал из-за скептического замечания Роз по поводу его участия в «Неразгаданных тайнах». Си-эн-эн – это то, что надо, хотя в глубине души он надеялся на «60 минут». [44]
44
Информационно-публицистический тележурнал; выходит в эфир еженедельно с 1968 года.