Зеленый круг
Шрифт:
— Здесь кто-то побывал!
Ребята обходят холмик, резко останавливаются и разглядывают утрамбованную землю.
Какое-то время мы не произносим ни слова.
— Может, это мы сами здесь натоптали? — наконец говорит Дина.
Габриэль мотает головой.
— Мы тут никогда не были, — говорит он. — А сейчас не успели бы оставить столько следов.
— Может, это какая-нибудь разновидность обезьян? — предполагает Дэвид.
— Или дикарей, — добавляю я и сравниваю след со своей ступней. —
Обнаружив загадочные следы, мы начинаем вести себя иначе. Словно наконец догадываемся, что тут происходит. Словно вот-вот узнаем, что за представление тут разыгрывается. Сжимавшее нас тисками страшное чувство полной неопределенности ослабело. Не знаю, чего прибавилось у нас больше: надежды или опасений. Но мы будто очнулись после долгого полузабытья. Паралич отпустил. Наши действия стали более осмысленными, движения — более осознанными, но одновременно осторожными. Мы наблюдаем за окрестностями, особенно за полем. Разговариваем и думаем по-другому. Мы здесь больше не одни. Возможно, есть еще люди, такие же, как мы. Люди, охотящиеся неподалеку от фермы. Люди, сбившиеся в стаи, как дикие звери, чтобы выжить.
Главный вопрос: друзья они или враги?
Вечером я варю все тот же водянистый суп из мидий.
— Правда, вкусно! — ободряюще говорит Дэвид и сует ложку в рот.
— У меня такое чувство, что кое-кто над нами насмехается, — говорит Дина и смотрит на мертвую семью.
— Нужно исследовать подпол, — говорю я. — Вдруг там, внизу, есть что-нибудь съедобное.
Тела собаки с кошкой все еще лежат на половике посреди кухни. Мне кажется, залезть в подпол не так уж и сложно. Несложно, но очень неприятно. И делать этого не хочет никто.
— Подождем до завтра, — предлагает Дина и смотрит в окно на опускающуюся грязно-коричневую дымку, окутывающую ферму, как одеялом, неприятным густым мраком.
— А какая разница? — спрашиваю я. — В погребе тоже хоть глаз выколи.
— Как же мы тогда что-нибудь увидим? — говорит Габриэль.
— У нас есть зажигалка, — отвечает Дэвид.
— Газ почти закончился, — говорит Дина. — Нужно экономить, иначе не сможем готовить.
— Можно ощупать помещение руками. А светить зажигалкой — только в крайнем случае, разок-другой, — предлагаю я.
— Звучит не очень, — говорит Дэвид.
— Я могу спуститься, — вдруг говорю я. Не знаю, что на меня находит. Возможно, мужества мне придает воспоминание о бабушкином погребе. А может, предчувствие, что что-то должно произойти, и наступит новый этап в нашей жизни.
— Ты с ума сошла! — говорит Дина.
— Я знаю, — отвечаю я.
Вместе мы осторожно отодвигаем стол, так, чтобы крышка погреба находилась
— Стоп! — говорю я. — Достаточно.
Под столом темно, но я без труда нахожу железное кольцо, утопленное в полу. Подцепляю его пальцами.
— Ну как? — спрашивает Габриэль.
— Открываю, — отзываюсь я и крепко хватаюсь за кольцо. Изо всех сил тяну его вверх… Не получается.
— Тяжелое, как черт знает что, — шепчу я. — Похоже, крышка заколочена.
Немного отдыхаю и снова сражаюсь с кольцом. Тяну изо всех сил. Кажется, крышка чуть-чуть приоткрывается.
Но я больше не могу ее на весу и отпускаю. Слышен тяжелый грохот.
— Получается? — спрашивает Дэвид.
— Слишком тяжелая, — отвечаю я. — Стоя было бы удобнее.
— А если в щель что-нибудь подложить?
— Что, например?
— Деревяшку или что-то в этом роде.
— Сейчас принесу, — говорит Дина.
Слышно, как ребята роются на кухне. Дина спотыкается о мертвую собаку и чертыхается. Затем ее голос звучит совсем близко:
— Если ты приоткроешь, мы подсунем туда вот это.
— Хорошо, попробую.
Я отползаю немного вбок, чтобы угол подъема кольца был выше. Хватаюсь за него обеими руками и тяну вверх. Крышка приподнимается.
— Еще немного! — подбадривает меня Дэвид.
Я закусываю губу и тяну, пока не чувствую, что дальше не идет.
— Выше не получается, — шепчу я.
— Сойдет. Можешь отпускать.
Я слышу, как крышка падает на что-то деревянное. Подползаю ближе и ложусь лицом к щели. Чувствую щекой поток холодного воздуха.
— Оттуда дует, — сообщаю я.
Спуститься оказывается труднее, чем я предполагала. Дверца упирается в нижний край стола, и нужно одновременно и поддерживать ее, и сползать внутрь.
Здесь требуется сила и ловкость, и я сомневаюсь, что справлюсь. Но ни Дэвид, ни Габриэль не выражают желания помочь.
Я сажусь на полу почти у самого края стола. Крышка погреба покоится на разделочной доске, которую подложил Габриэль. Берусь за крышку, осторожно поднимаю ее и одновременно разворачиваю туловище, чтобы опустить ноги. На полпути застреваю. Когда пролезают голени, чувствую, что не могу больше удерживать крышку, и опускаю ее себе на колени. На ощупь нахожу ступеньку.
— Кажется, получается, — говорю я.
Ступни упираются в верхнюю ступеньку. Я рывком поднимаю крышку (сидя это легче) и сползаю вниз. Сначала ноги болтаются в пустоте, но вскоре я нахожу еще одну ступеньку. Делаю пару шагов вниз. Медленно опускаю за собой крышку погреба.