Шрифт:
Культаун не город, а целая планета, в высшей степени спокойная, с патриархальным укладом и добронравным населением. Там нет армии — Культаун ни с кем не собирается воевать. Нет полиции, зачем полиция там, где не бывает правонарушений? Нет и правительства, потому что у планеты есть хозяин. Культаун принадлежит гангстерскому синдикату Жозефа Культи, того самого, о котором уже шестьсот лет рассказывают леденящие истории во всех обитаемых мирах. Сам основатель криминальной империи давно упокоился в фамильной гробнице, но все его потомки также носят имя Жозеф, а уголовная кликуха
Жозеф Культя и его потомки на Культауне вряд ли появлялись; здесь живут отставные киллеры, дожившие до старости карманники и домушники, полисмены, не за страх, а за совесть покрывавшие преступников, вся та уголовная шушера, с которой никогда не считаются, но без которой не стоит ни одна преступная империя.
С появлением Культауна у бывших шестёрок, давно осознавших, что в боссы им не выбиться, возникла новая мечта: собственный домик с садиком на курортной планете, откуда нет выдачи, и где от тебя не потребуют даже свидетельских показаний относительно давно закрытых уголовных дел.
Профессиональный нарушитель закона на пенсии — в природе нет более законопослушного существа. Те их коллеги, что привыкли разрешать ножом и пистолетом собственные проблемы, попросту не дожили до пенсии.
На Культауне не встретишь бродячего коммивояжёра, здешние жители зубы съели на подобных шуточках, здесь нет рекламы, никто никого ни к чему не призывает. «Нет, не был, не имел, не участвовал» — таково кредо жителей Культауна. В садиках, что окружают дома, цветут непременные розы, — гиацинты и левкои не пользуются популярностью среди местных жителей, — и поседевшие герои плаща и кинжала обсуждают проблемы подрезки розовых кустов.
Кроме пенсионеров на Культауне живёт некоторое количество врачей и щепоть обслуживающею персонала. Оклады у них такие, что за своё место эти люди держатся когтями, зубами и прочими хватательными органами. А вот у пенсионеров социальным работникам поживиться нечем, разве что букетом свежих роз.
Неудивительно, что в таких условиях преступность на Культауне неудержимо стремится к нулю и, если бы не статистические выбросы, давно бы этого нуля достигла.
Целая планета преступников — и ни одного преступления! Так не должно быть и так не будет!
Я отправился на Культаун.
Дело в том, что я правонарушитель-одиночка, один из тех, с кем синдикат ведёт смертельную войну. А я, соответственно, не упускаю случая устроить подлянку клану Жозефа Культи.
Буду честным, — воры любят говорить о честности, — идейные соображения занимали в моих планах предпоследнее место. Главным была простая мысль: где-то потомки Жозефа Культи должны хранить накопленные ценности. Речь идёт не о деньгах, которые пускаются в оборот, а об уникальных предметах, в первую очередь произведениях ювелирною искусства, которых за шестьсот лет обязано было скопиться немыслимое количество. Очень хотелось запустить лапу в эту сокровищницу. Знать бы только, где она…
Но однажды меня осенило: сокровища династии Жозефа Культи — здесь, на
Сходу появляться в столице в мои планы не входило. Это значило бы голосить на весь Культаун: «Я прилетел пощупать ваш центральный банк!» А люди на Культауне живут тёртые, и сколько будет дважды два — знают.
Грузовой звездолёт высадил меня у небольшого городка километрах в восьмистах от столицы. Далее я собирался путешествовать на пикапчике ярко-зелёною цвета с небольшим трейлером такого же окраса. Из оборудована было только то, что могло поместиться в мой автопоезд. Таможни на Культауне нет, ввози хоть планетарную бомбу, но помни, что за тобой присматривают профессионалы: опытные контрабандисты, наркоторговцы, террористы и прочий люд, поднаторевший в провозе куда не следует того, что не полагается. Именно потому таможня Культауну без надобности.
Дизель у пикапчика был запитан от реактора, рассчитанного на семь тысяч лет непрерывной работы, так что в заправках я не нуждался и энергию мог не экономить. Поэтому, осмотревшись на местности, я взял курс прочь от города, в самую глушь, где обитали старики, нелюдимые даже по меркам Культауна.
Первую остановку я сделал возле одиноко стоящего домика с фруктовым садом и непременными розами под окнами. Стучаться не стал, а просто поставил анилиново-зелёную палатку шагах в двадцати напротив фермерских окон, уселся у входа и принялся смиренно ждать.
В любом другом месте вселенной хозяин через пять минут выскочил бы на улицу с дробовиком в руках, но на Культауне народ культурный, приученный бурной молодостью к вежливости, поэтому хозяин объявился лишь через полчаса, и в руках у него была только пенковая трубка.
Мы одновременно поздоровались, потом хозяин набил свою трубочку, закурил и лишь после этого спросил, что я тут делаю.
— Смотрю на небо.
— Понятно, — сказал отставной гангстер, хотя ни черта он не понял.
— Скажите, — спросил я, — вам не кажется несправедливым, что небо на всех обитаемых планетах — синего цвета?
— Каким же ему ещё быть? — удивился мой собеседник. — Небо всегда синее.
— А между тем самый лучший цвет — зелёный! Спросите вашего врача, он подтвердит: зелёный цвет успокаивает нервы, он лечит глаза, делает человека счастливым. Если бы небо над нами было зелёным, сколько несчастий обошло бы нас стороной!
— Вы собираетесь перекрасить небеса?
— Что вы, я пока ещё не господь бог. Если угодно, можете считать меня проповедником зелёных небес, хотя я не призываю молиться и не обещаю пряников после смерти тому, кто при жизни будет ходить за мной словно баран за пастухом. Я езжу по миру и рассказываю людям о зелёном цвете. Покрасьте потолок в вашей комнате в цвет свежей травы, и вы увидите, как волшебно переменится ваша жизнь.