Зелёный мозг
Шрифт:
— Фанни Мэ! — рявкнула Абнетт. — Ты не должна вмешиваться! Помни о нашем соглашении!
Маккай уставился в направлении не-присутствия Калебанца и попытался понять спектральное свечение, которое отвергали его органы чувств.
— Различайте конфликт между идеалами и структурой… — говорил Калебанец.
— Вот именно, — сказала Абнетт. — Я уверена, что Калебанцы не страдают от боли, что у них нет даже такого термина для ее обозначения. Если мне доставляет удовольствие устроить
— Вы уверены, что она не страдает от боли? — спросил Маккай.
И снова на лице Абнетт заиграла улыбка:
— Я никогда не видела, чтобы она страдала от боли. А вы?
— А вы видели, чтобы она делала что-то?
— Я видела, как она приходит и уходит.
— Вы страдаете от боли, Фанни Мэ? — спросил Маккай.
— Нет ссылки на это понятие, — сказал Калебанец.
— Эти порки могут привести к вашей конечной разъединенности? — спросил Маккай.
— Объясните «привести к», — сказал Калебанец.
— Есть связь между поркой и вашей конечной разъединенностью?
— Общие связи вселенной включают в себя все события, — сказал Калебанец.
— Я хорошо плачу за свою игру, — сказала Абнетт, — так что перестаньте вмешиваться, Маккай.
— Как вы платите?
— А вот это уже не ваше дело!
— Это мое дело, — сказал Маккай. — Фанни Мэ?
— Не отвечай ему, — рявкнула Абнетт.
— Я могу еще вызвать полицию и офицера Суда Осмотрительности, — сказал Маккай.
— Да, пожалуйста, — подхватила Абнетт, — Вы, конечно, готовы отвечать по иску о вмешательстве в официальное соглашение между согласившимися членами различных видов?
— Я все еще могу получить предписание, — сказал Маккай. — Ваш настоящий адрес?
— Я отказываюсь отвечать, мне нужен защитник.
Маккай взглянул на нее. Она опять его обыграла. Он не мог обвинить ее в побеге, мешающем следствию, пока преступление не доказано. Чтобы доказать преступление, он должен заставить суд представить ей соответствующие документы в присутствии свидетелей, привести ее в суд и позволить ей встретиться с обвинителями. А ее защитники будут связывать его по рукам и ногам на каждом шаге на этом процессе.
— Допускается суждение, — сказал Калебанец. — В контракте Абнетт ничего не сказано, что она не должна открыть сумму контракта. Наниматель предоставляет воспитателей.
— Воспитателей? — спросил Маккай.
— Очень хорошо, — уступила Абнетт. — Я обеспечиваю Фанни Мэ самыми хорошими учителями и учебными пособиями, которые только может предоставить наша цивилизация. Она впитывала нашу культуру. Все, что она просила, она получила. А это не дешево.
— И она до сих пор не понимает, что такое боль? — настоятельно
— Надеюсь получить должные источники, — ответил Калебанец.
— У вас будет время получить эти источники? — спросил Маккай.
— Время — трудная концепция, — сказал Калебанец. — Заявление учителя гласит: «Относительность времени к учению бывает различной у различных видов.» Время обладает длиной, неизвестным качеством, к которому применяется термин длительность, субъективными и объективными измерения. Путано.
— Давайте приступим к этому официально, — сказал Маккай. — Абнетт, вы знаете, что убиваете этого Калебанца?
— Разъединение и смерть не одно и тоже, — запротестовала Абнетт. — Разве не так, Фанни Мэ?
— Существуют широкие различия между различными волнами бытия, — сказал Калебанец.
— Я спрашиваю вас официально, Млисс Абнетт, — сказал Маккай, — рассказала вам эта Калебанка, называющая себя Фанни Мэ, о последствиях события, которое она называет окончательное разъединение?
— Вы только что слышали, как она сказала, что не существуют точных эквивалентов наших понятий.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Но вы и не ставите прямого вопроса.
— Фанни Мэ, — сказал Маккай, — вы описали Млисс Абнетт последствия…
— Согласно связывающим тканям контракта, — сказал Калебанец.
— Вы же видите, — отпарировала Абнетт, — она связана соглашением, а вы вмешиваетесь.
Абнетт жестом приказала кому-то не видимому в вортальной трубе двери в пространство.
Отверстие неожиданно вдвое увеличилось в диаметре. Абнетт отступила, оставив полголовы и один глаз видимыми для Маккая. На заднем плане можно было различить толпу наблюдающих сенсов. А вместо Абнетт мелькнули формы огромной черепахи — гигантского Паленки. Сотни его маленьких ног замелькали под массивным телом. Единственная рука, растущая на макушке головы с круглыми глазами, тащила длинный бич в ладони с двумя большими пальцами. Рука просунулась в трубу, дернула кнут, преодолевая сопротивление двери для прыжка, пустила кнут вперед. Кнут щелкнул над вдавленной чашей.
Прозрачная струя зелени упала дождем с невидимого местонахождения Калебанца. Она на мгновение заблестела, как цветной взрыв фейерверка, и рассыпалась.
Мычание экстаза послышалось из вортальной трубы.
Маккай, стараясь побороть нахлынувшее чувство расстройства, прыгнул вперед. Мгновенно дверь глаза С закрылась, отрубив искалеченную руку Паленки и бич, которые упали на пол комнаты. Рука извивалась и поворачивалась, медленнее… медленнее.
Наконец, затихла.
— Фанни Мэ? — сказал Маккай.