Земленыр или каскад приключений
Шрифт:
Ближний рой прекратил мерцание, шевельнулся и двинулся в сторону путешественников, набирая скорость и тонко, сверляще-въедливо зазвенев.
— На нас! — воскликнула Люба. — Зем, уныривай! Спасайся!
— Успею! Я-то спасусь, а вот как вы?
— Может, обойдётся, — неуверенно произнесла девочка. — Может, пронесёт?
— Едва ли.
— А если просто лечь в траву? — робко предложила Люба.
— Им только и подавай лежачих! Если они коня на скаку сожрали, то нас, лежачих, мигом оголят до костей! — резонно возразил Вася. — А так мы ещё
— Кружок мыслителей, не сдавайся! — призвал Земленыр.
Раскалённый рой приближался, разрастаясь на глазах. Никакой надежды на то, что пронесёт, не оставалось. Не оставалось времени не только заседать кружку, но даже высказать толковую мысль не оставалось времени, тем более — осуществить её. Одним словом, спасения не было.
— Ребятки, милые! Я прихватил бы вас с собой под землю, — занырнув и высунув голову, проговорил с жалостью старик. — Но эти злыдни, по-моему, просто так не отстанут! Они и под землёй учуят нас и будут долго кружить над нами, так долго, что вы задохнётесь. Короче, выбирайте: или задохнуться в бездействии или…
— …умереть, сражаясь! — договорил Вася.
— Я буду отмахиваться корзинкой! — заявила девочка. — Ой, мамочка, они снижаются!
И тут Пи-эр крикнул:
— Друзья, прячьтесь за меня! — и выкатился вперёд, выставляя свою грудь, если можно так назвать Пи-эровскую фигуру, впрочем, в зависимости от различных ситуаций его тело с одинаковой правильностью можно было называть по-разному: и лицо, и грудь, и живот. Но сейчас это, безусловно, была грудь, надёжная грудь друга.
— Стой!
Вася бросился к Пи-эру, уронил его, и в тот момент, когда рой, снизившись, пошёл в лобовую атаку рассыпчатым клубком, мальчик выхватил пистолет, прицелился и нажал курок. Три страстных мысли-желания были у него сейчас: во-первых, чтобы патрон оказался дозревшим, во-вторых, чтобы он оказался с дробью, а не с пулей, которая против паутов была бы почти бесполезной и, в-третьих, чтобы не случилось осечки. Все три желания сбылись, слившись в оглушительный выстрел. Рой словно взорвался изнутри, и сотня огненных капель просыпалась на землю, как будто угли из переполненной шумовки, которой черпанули из-под прогоревших дров и сильно встряхнули.
Падая во влажную траву, РП потухали, умирая. Два-три паута на излёте прожгли Васины штаны и рубаху и коснулись тела. С болью и омерзением мальчик смахнул их. Один паут застрял в Любиных волосах, и Вася щелчком выбил его оттуда.
Остатки роя взвились вверх, сбились, ошалело гудя, в нестройную группу и понеслись обратно. А навстречу уже летел второй рой. Вася перезарядил пистолет и вторым выстрелом разметал разбойников, но приближалось третье звено, к которому примкнули все выжившие пауты.
— Все, патронов больше нет! — горестно сказал Вася, пряча оружие. — Зем, уныривай!
— Успею! — ответил старик, однако занырнул и высунул голову, чтобы хоть советом помочь в неизбежной беде.
— Друзья, за меня! — скомандовал Пи-эр, вскакивая. — Противник ослаб, а я пропитан бессмертием!
—
— Скорей, друзья! — призвал Пи-эр.
Спрятав Ду-ю-ду, ребята подкошенно упали за круг, как за стенку, по которой тотчас же словно свинцовый горох, тяжело и дробно, прошлась первая очередь РП.
— Налетай, мерзавцы! Жри меня! Посмотрим, кто кого! — кричал Пи-эр, хватая обожжёнными губами Распалённых Паутов и тут же выплёвывая их черными пилюлями. Врезаясь в его мокрую грудь, РП с шипением гасли и замертво отваливались, но им на смену налетали и наползали новые слои. Грудь Пи-эра покрылась струпьями и язвами, он окутался паром и дымом, вертелся из стороны в сторону, не позволяя паутам облетать себя и напасть на друзей. — Куда, гады? Стой! Кш-кш! — Тусклые, съёжившиеся трупики так и сыпались с него градом. Не на того напали, клянусь радиусом! Крепись, друзья!
Раскалённое полчище таяло на глазах, и победа казалась уже близкой, но паутов было слишком много, своей смертью они высушивали круг и постепенно так высушили, что от последнего полуживого паута Пи-эр вспыхнул, весь, разом, как факел. Круг откатился от ребят и принялся суматошно кувыркаться в траве, как кувыркается, носясь по двору, обезглавленный и вырвавшийся из рук петух. Но пламя цепко держалось за Пи-эра. Сбитое с одной стороны, оно перехлёстывалось на другую. Скинув рубаху, на помощь кинулся Вася. Земленыр с Любой работали пучками травы, но тщетно, ядрёными, со смолистыми прожилками были досточки Пи-эра. Сам он сперва с весёлыми выкриками, даже озорно боролся с огнём, потом начал сыпать математические проклятия, потом смолк — ручка-рот отгорела и отвалилась. Последними словами его были:
— Эх, жаль, бессмертия чуть-чуть не хватило. Но мы победили! А пока погрейтесь возле меня, я знаю, вам холодно! — Тут силы покинули Пи-эра. Какое-то время он ещё полыхал стоя, потом рухнул, разломился пополам и догорел лёжа.
Друзья понуро стояли возле затухающих углей до тех пор, пока в них не исчез последний огонёк.
— Прощай, Пи-эр! — сказал Земленыр. — Ты был настоящим другом! Прощай!
— Прощай, председатель кружка мыслителей! — с трудом проговорил Вася.
— Да подождите вы прощаться! — сердито выговорила Люба, присела и простёрла руки над ещё державшими жар углями.
— Чего ждать? — не понял Вася.
— Не знаю! — ответила девочка. — Может, Пи-эр воскреснет! Это ведь сказочная страна! Умудрился же Зем обхитрить стражников Водосборного Поля! Вот и Пи-эр, может, придумал такую хитрость — сгореть! Может, он понарошку сгорел, чтобы обмануть Раскалённых Паутов! А сейчас вдруг вскочит, цел и невредим, и крикнет: «Я жив, клянусь радиусом!»