Земли Меча и Магии. Отец Монстров
Шрифт:
Слова застревают в горле. Тускло поблескивающий клык гарды меча, ведомого когтистой лапой второго рогатого ублюдка, успевшего прийти в себя от внезапного появления неведомой тентаклиевой хтони, лишь немного не дотянул до того, чтобы превратить черепную коробку химеролога в смятый кусок кости, начиненный взболтанным серым веществом с вкраплениями кровавых потеков. Металл рассекает кожу, сдирает мясо и скребет по кости. Скула моментально превращается в крошечную сверхновую звезду, заставляющую на какое-то время выйти разум из процесса осознания действий своего накачанного адреналином по самые брови скафандра.
Голову Нара мотнуло в сторону, сбив прицел ответного удара, в который стремительно мутировала провалившаяся попытка защитится от монструозной туши мечом мертвого рейдера. Клинок бессильно соскальзывает по ребрам твари, снимая пласт чешуи и мяса, вместо того, чтобы пройти между костьми и вгрызться в сердечную мышцу, превращая несостоявшегося убийцу Отца Монстров в кучу пока еще теплой мертвечины.
Демон шипит от боли, брызжа в лицо Отца Монстров желтоватой слюной с вкраплениями того, что застряло в его клыках.
Тесный клинч.
Гвардеец выше, шире и массивнее. Цепи отбрасывают тело химеролога в сторону за мгновение до того, как оно было бы погребено под горой затянутых в чешую и костяные пластины мышц.
Нар оказывается рядом с первым ублюдком, наконец избавившимся от пожеванного подобия маски Кожаного Лица.
Короткий тычок мечом в область живота, почти не целясь.
Тварь успевает отпрянуть назад, но недостаточно быстро. Зазубренный клинок на два пальца входит в его брюшину, легко вспарывая защитный слой чешуи, жировой прослойки и мышц, наводя суету во внутренних органах, особенно эффектно выглядящей при работающем сканере Маски Вивисектора. Бросок цепей вперед. Зачарованные звенья вгрызаются в местный заменитель асфальта, вздыбливая изрядный кусок дороги. Позвоночник химеролога жалобно хрустит, когда его тушку без всякой амортизации и предупреждения дергает вперед, нанизывая тушу Гвардейца на меч, аки кусок мяса на искорежененный неудачливыми дачниками шампур.
Еще один рывок, на этот раз в сторону. Настолько сильный, что запястье химеролога, увитое четко проступившими венами, превращается в очаг боли, ибо меч, словно приклеившийся к ладони, ведомый физикой разворотил тушу демона почти пополам, уподобив жидкому мудиле в финале второго "Терминатора". Верхняя часть, нелепо дергающая лапами, увенчанная тупо моргающей головой, зависшая над нижней на позвоночном столбе и на левой части живота. Правый же превратился в кровавое месиво, украшенное вываливающимися на землю внутренностями и черной кровью, брызжущей во все стороны. Лохмотья кожи и ошметки мяса, будто из мощного дробовика всадили пару зарядов в упор.
Цепи Агонии поднимают Нара, аки щупальца доктора Осьминога, возвысив над всем и вся, а в особенности оставшимися телохранителями ныне покойного инкуба, окончательно затихшего в луже собственной крови. Почему-то распирает желание гаркнуть в толпу Гвардейцев Инферно нечто вроде "Привет, Питер", интересно, к чему это?
Блуждающий нерв, оперируя обрывочными мыслеобразами своего хозяина, по завязавшимся морским узлом нервным окончаниям отдает цепям приказ снова резко переместить одноглазую тушку куда-то в сторону, уходя с линии атаки толпы матерых ублюдков с двуручниками. Как оказалось, Отец
Режущая глаз заторможенность реакции, вследствие чего пока Нар шинковал двух мракобесов остальные просто тупили, не понимая, как на это адекватно реагировать. Сворачивающееся в рассыпающуюся невесомым пеплом трубочку тактическое мышление и черепашье-улиточная скорость передачи нервных импульсов от мозга к мышцам привела к тому, что они, сбившись в один бесформенный рычащий комок чистой ненависти и злобы, рванули к Нару тупо в лобовую, сбивая друг друга с ног.
Гениальный план, что уж тут говорить. И на каждый гениальный план находится контрплан, надежный, б#ять, как швейцарские часы. Поэтому Нар опустился примерно на один уровень с ними, позволив наследию Вихря Цепей свободно рассыпаться по земле.
Козырным жестом лихих ковбоев времен легендарного Клинта Иствуда Нар надвинул на глаза шляпу мертвого рейдера. Учитывая тот факт, что физиономия химеролога благодаря Маске Вивисектора походила на сильно потрепанную маску Роршаха, но с трещинами вместо меняющих очертания черных пятен-клякс, предназначенных для выявления всяких психопатов, то выглядело это достаточно странно и эффектно одновременно.
Внимание вопрос, эти ублюдки смотрели "Пиратов Карибского моря", а точнее тот момент с Кракеном?
Почему ход мыслей Нара сбился с продумывания особо жестокого и извращенного умерщвления жаждущих его крови демонюг на ностальгические воспоминания о нестареющей классике с КАПИТАНОМ Джеком Воробьем до того, как в его жизни появился тот лицемерный кусок дерьма, во всех смыслах этого определения? Кажется, он начинает окончательно съезжать с катушек. Отсылки к месту и нет, перескакивание с одной мысли на другую, навязчивые желания вскрыть все что попадается в поле зрения, дабы изучить его внутреннее строение... да, старина Лайт был прав - "срыв" сильно меняет людей. Раньше я был Неназываемым...
Одинокие нервные ганглии, плавающие среди деградации и идиотии в недрах черепных коробок демонов, не увидели ничего подозрительного, в том, что Цепи Агонии образовали вокруг фигуры химеролога, опирающегося на окровавленный меч, относительное подобие тех загогулин, которые Король Ночи выкладывал расчлененными телами перед воротами братьев Ночного Дозора. Ну и фильмы про гуков эти парни тоже походу не смотрели, ибо первое правило бойца, который не хочет лишиться нижней части тела - это смотреть под ноги и не переться в то место, где их могут оторвать вместью с частью позвоночного столба.
Первые ряды вошли в на коленке устроенную ловушку для умственно отсталых.
Цепи, повинуясь приказу Отца Монстров, чудовищными петлями захлестнули лодыжки чешуйчатых тварей, поднимая их над головами товарищей.
Внезапно выскочившее уведомление на мгновение выбило сознание безумствующего безумца из упоительного процесса резни, а посему Гвардейцы Инферно на непродолжительное время так и остались висеть в воздухе, вместо того, чтобы послужить баночками краски, которым предстояло раскрасить собой серость близлежащих полуразрушенных зданий.