Земли Меча и Магии. Ящеры. Книга 2

Mercenary

Прямо на глазах у удивленных бойцов, происходит кровавая расправа. Почти всех своих противников «короли» рвут на куски, но последних просто кусают. Укушенные с жалобным воем и скулежом пытаются прижаться к ногам людей, но те, еще пару минут назад прятавшие в своей массе тех, кто успел удрать до схватки, теперь брезгливо, и даже со страхом, отпихивают прочь, стараясь не соприкасаться с теми голыми руками или ногами.

Впрочем, красноглазые селяне равнодушно относятся как к произошедшей драке, так и вообще к собакам.

– Да что же тут происходит?
– в

конец потерявший терпение, громко спрашивает лейтенант.

– Зомби, командир!
– раздается возглас из толпы.
– Смотрел в детстве ужастики? Вот они самые и есть. Те из нас, у кого красные глаза, стали ими. Не чувствуют ран, ударов. Собачки эти, тоже...

Что «тоже», говоривший досказать не успел, внезапно дохнуло жаром, словно из открытой печки, и лейтенант недовольно поморщился. Неприятный, резкий запах сильно резанул по ноздрям, как будто кто-то разом зажег целую упаковку спичек.

Дальнейшие события слились в единый фантасмагорический калейдоскоп.

Красноглазые люди, словно копируя собак, разворачиваются и начинают широким фронтом охватывать остальных односельчан и солдат. На глазах у изумленного лейтенанта немолодая женщина резким движением руки выхватывает из толпы молодого парня, и ногтями вскрывает тому горло. Буквально тут же ее голова раскалывается от удара арматурным прутом, который нанес стоявший рядом с ее жертвой мужчина.

Лейтенант едва успевает отдать распоряжение открыть огонь на поражение, как вопль ужаса и боли, донесшийся из кузова автомобиля отвлек его. Раненый солдат с остановившимся взглядом, держа двумя руками запястье лечившего его товарища, в прямом смысле грызет и рвет его своими зубами.

– Прекратить, немедленно!

– Командир!
– окликают лейтенанта из толпы.
– прости, но обоим твоим ребятам кранты. Первому сразу надо голову раскроить, а второй через несколько минут станет таким же.

Прежде чем лейтенант успевает отреагировать, еще один из находившихся в кузове солдат достает пистолет, и выстрелом в упор укладывает наповал своего бывшего собрата по оружию, пострадавшего самым первым.

"Медик" со страхом в глазах смотрит на ствол, который движется в сторону его головы, и его лихорадочно работающий мозг таки выдает правильное решение, способное, как ему кажется, спасти его жизнь.

– Стой, не стреляй! Свяжите меня, и доставьте на базу, врачам. Им же нужен будет образец! И меня, дай бог, вылечат.

Укушенного заковывают в наручники и тут, перекрывая треск автоматной стрельбы, раздается звук, от которого у лейтенанта стынет кровь в жилах - все колеса машины оказываются разорваны.

– Командир, компрессор не справляется с подкачкой, слишком много дыр!
– испуганно кричит водитель.

– Забираем боеприпасы и раненного и отступаем...
– лейтенант на миг задумался.

– Дом культуры! Его строили еще в том веке, он старый, но надежный.
– подсказывают ему из редеющей толпы еще живых людей.

К сожалению, во время отступления несколько солдат стают жертвами нападения селян-зомби, как их для себя решает называть лейтенант. И если троих разорвали

прямо у него на глазах, то еще двое были укушены и брошены на землю. Уже заходя в двери дома культуры, лейтенант видит, что зараженные поднимаются и бредут вместе со всеми в атаку.

– Все здесь?
– спросил он у своих подчиненных.
– Один в машине, троих порвали, двое заражены, еще одного... принесли с собой? Да? Значит считаем, что наши потери - шестеро.

– Семеро, Лешки нет.
– донесся голос от окна, где должен был расположиться расчет с ручным пулеметом.

Сейчас пулеметчик был тоже не один, но ящики с запасными лентами держал не тот боец, в чьи обязанности это входило.

– Ты видел, что с ним произошло?
– быстро спросил лейтенант. Ждать ли, что среди нападающих появится еще одно знакомое лицо, или Алексей погиб страшной, но быстрой смертью?

– Нет, не видел. Возле машины был рядом, а тут не стало.

– Тогда для него же будет лучше, если он погиб. Оставление отряда на поле боя, это дезертирство, а, значит, трибунал. И вряд ли штрафбат.

– Командир...
– окликнул лейтенанта сержант второго отделения, мужчина средних лет, имевший за плечами не один год службы.
– Отойдем на минутку.

– Ты, конечно, командир взвода, и все такое, но сейчас ты погорячился.

– В чем я погорячился? Бой был? Был! Боец оставил отряд? Оставил! Значит, что? Значит, что он - дезертир!

– А теперь послушай меня, лейтенант.
– сержант протянул руку, и примиряюще положил ее на плечо своему командиру.
– Мы все - трупы. Ты завел нас в ловушку. Вполне возможно, что парень - единственный, кто сможет выжить, если только не будет сейчас геройствовать, а сразу двинет к базе. Давай договоримся так, если мы выберемся отсюда, тогда да, объявишь его трусом, дезертиром и так далее. А пока, ты же будешь докладывать по рации? Не объявляй его дезертиром.

– Ладно.
– поморщившись, согласился лейтенант.
– Только с чего ты взял, что мы - трупы?

– А сколько у нас гранат? И сколько пораженных, которых можно уничтожить только ими? Ладно, какое-то количество, возможно, сможем положить, разнеся им головы пулями. И все. Ты спроси у местных, сколько их в этом селе жило? И сколько сейчас действительно живых осталось?

– Кто тут старший?
– лейтенант окликнул выживших, тесной толпой сгрудившихся в глубине холла.

– Да нет старшего, не выжил он. Ну, давай я отвечу, что тебя интересует?
– к лейтенанту вышел пожилой мужчина.
– Почтальон я местный.

– Тогда Вы должны приблизительно знать, сколько жителей в селе?
– оживился Иванчив.

– А чего ж "приблизительно", я тебе почти точно могу сказать. В аккурат два месяца назад перепись проводили, еще и из города приезжали. Одна тысяча триста...

Сколько там точно жителей насчитали при переписи, лейтенанту было уже без надобности. Он окинул беглым взглядом собравшихся выживших. "От силы сотня", подумал он.

– ... еще человек сто по домам сидят, заперлись, надеются, что вы придете и спасете.