Земля белых облаков
Шрифт:
Поэтому Гвинейра начала трезво размышлять, как мог выглядеть их с Лукасом ребенок. Мать и все сестры Гвин были рыжими; значит, этот цвет волос мог передаться и ее сыну. Лукас был блондином, а Джеймс шатеном... однако Джеральд тоже был шатеном. Шатеном с карими глазами. Если ребенок будет похожим на Джеймса, можно сказать, что он пошел в деда.
Цвет глаз: синий и серый... и карий, если считать Джеральда. Телосложение... вполне подходило. Джеймс и Лукас были примерно одного роста, а Джеральд пониже и приземистее. Да и сама Гвин была намного ниже мужа. Но у нее обязательно родится мальчик, и
На следующий день Гвин пришла к выводу, что никто, кроме Джеймса, не подходит на роль отца для ее ребенка. Или все же обратиться за помощью к какому-нибудь незнакомцу? Она вспомнила об «одиноких ковбоях» из бульварных романов. Такой мужчина везде был проездом и никогда бы не узнал о ребенке, если бы его родила малознакомая девушка, отдавшаяся ему на каком-нибудь сеновале... Может, стригальщик? Нет, опуститься до такого Гвин не могла. К тому же стригальщики каждый год приезжали снова. Страшно представить, что случится, если один из них станет бахвалиться тем, что переспал с хозяйкой Киворд-Стейшн. Нет, об этом не могло быть и речи. Ей нужен человек, которого она хорошо знает, понимающий и тактичный, чтобы ребенок мог унаследовать лучшие мужские черты. Гвинейра еще раз перебрала в уме всех претендентов, убеждая себя в том, что чувства не играют здесь никакой роли.
Ее выбор пал на Джеймса.
10
— Итак, во-первых... я в вас не влюблена!
Гвинейра не знала, можно ли назвать эту фразу хорошим началом, но она сама слетела с губ девушки, когда она наконец-то осталась наедине с Джеймсом МакКензи. Со дня праздника прошло около недели. Последние гости уехали вчера, и сегодня Гвин впервые после долгого перерыва снова смогла выехать на конную прогулку. Лукас начал новую картину. Украшенный фонариками сад вдохновил молодого человека, и теперь он работал над сценой праздника. Джеральд последние дни только и делал, что пил и отсыпался, а МакКензи приходилось постоянно выезжать на дальние пастбища и пригонять овец для демонстрации овчарок. За последнюю неделю пастушьим собакам пришлось еще не раз показывать свое мастерство, в результате чего гости купили восемь щенков. Однако малышей Клео среди них не было; они, как племенные животные, остались в Киворд-Стейшн для дальнейшего разведения и теперь повсюду сопровождали мать. Пока что щенки с трудом держались на ногах, но в их таланте никто не сомневался.
Джеймс обрадовался, когда Гвинейра поехала с ним выгонять овец, но затем немного насторожился, потому что девушка всю дорогу молчала. Глубоко вдохнув, она наконец заговорила. То, что она сказала, похоже, развеселило пастуха.
— Ну разумеется, вы не влюблены в меня, мисс Гвин. С чего это вы решили, что я могу так думать, — сказал он, сдерживая улыбку.
— Не смейтесь надо мной, мистер Джеймс! Мне нужно обсудить с вами кое-что очень серьезное...
МакКензи
— Я вас обидел? Простите, мне этого вовсе не хотелось. Я думал, вы тоже... я имею в виду, тот поцелуй... Но если вы хотите, чтобы я вас оставил...
— Забудьте о поцелуе, — сказала Гвинейра. — Речь идет о другом, мистер Джеймс... Джеймс. Я... хотела попросить вас о помощи.
МакКензи придержал лошадь.
— Все, что пожелаете, мисс Гвин. Я ни в чем вам не откажу.
Он серьезно посмотрел в глаза девушки, отчего ей сразу стало сложнее говорить.
— Но это довольно... это неприлично.
— Я не слишком придерживаюсь приличий, — улыбнулся Джеймс. — Я не джентльмен, мисс Гвин. Кажется, однажды мы об этом уже говорили.
— Очень жаль, мистер Джеймс, потому что... То, о чем я хочу попросить... требует от вас такта, присущего настоящему джентльмену.
Щеки Гвинейры пылали от смущения. А что же будет, когда она перейдет непосредственно к делу?
— Возможно, вам хватит и того, что я человек чести? — спросил Джеймс. — Тот, кто держит свое слово.
Немного подумав, Гвинейра кивнула.
— Тогда вы должны дать мне слово, что никому не расскажете о моей просьбе, вне зависимости от того, сделаете вы... вернее, сделаем мы... это или нет.
— Ваше желание для меня — закон. Я сделаю все, что бы вы от меня ни потребовали.
Глаза Джеймса снова странно заблестели, но сегодня в этом блеске Гвинейра видела не дерзость или озорство, а скорее мольбу.
— Давать такие обещания очень необдуманно, — пожурила МакКензи Гвинейра. — Вы ведь не знаете, чего я хочу. Представьте, что я сейчас потребую от вас кого-то убить.
Джеймс рассмеялся.
— Ну, вот мы и перешли к делу, Гвин! Чего вы хотите? Чтобы я убил вашего мужа? Над этим предложением стоит подумать. Ведь тогда вы наконец-то стали бы моей.
Гвин с ужасом взглянула на МакКензи.
— Не говорите такого! Это чудовищно!
— Мысль о том, что я могу убить вашего мужа, или о том, что вы будете принадлежать мне?
— Ни то, ни другое... то есть... и то, и другое... Ах, вы совсем сбили меня с толку!
Гвинейра была близка к тому, чтобы сдаться.
Джеймс свистом подозвал собак, остановил свою лошадь и спрыгнул на землю. Затем он помог выбраться из седла Гвинейре. Она не сопротивлялась. Прикосновения его рук были возбуждающими и в то же время помогли девушке почувствовать себя увереннее.
— Так, Гвин. Сейчас мы присядем и вы спокойно расскажете мне обо всем, что вас тревожит. А затем уже я смогу ответить вам согласием или отказом. И я не буду смеяться, обещаю!
МакКензи отцепил от своего седла небольшой плед, расстелил его на траве и усадил Гвинейру рядом с собой.
— Хорошо, — тихо произнесла она. — Я должна родить ребенка.
— Что значит должна? Никто не может заставить вас это сделать, — улыбнулся Джеймс.
— Я хочу ребенка, — поправилась Гвинейра. — И мне нужен отец ребенка.
— Я не понимаю... — МакКензи наморщил лоб. — Вы ведь замужем.
Гвинейра чувствовала близость Джеймса и тепло земли. Было так хорошо сидеть здесь на солнышке и наконец-то высказать то, что так долго ее тяготило. И все же она не смогла удержаться от слез.