Земля Без Короля
Шрифт:
— Ну так убейте их ради меня, — мягко сказал Гулдейрус. — Или вы находите интерес в том, чтобы пытаться изменять мои приказы?
— Нет, господин, — поспешно заверили его воины и отправились обратно, чтобы довести до конца начатые убийства. Они успели дойти, пожалуй, лишь до середины прохода, как из-за угла одного из рядов молнией блеснул яркий клинок. Когда же они кинулись к так неосмотрительно обнаружившему себя врагу, чтобы разделаться с ним, стеллаж повалился, придавив еще одного из орнентарцев.
Тонкий, пронзительный крик умирающего заставил Повелителя Летучих Мышей нахмуриться.
Когда же он открыл глаза, все деревянные стеллажи и обломки полок, бывшие в находившейся перед ним части библиотеки, исчезли как не бывало, а двое его уцелевших воинов оказались лицом к лицу с четырьмя авантюристами.
Четыре жалких потрепанных авантюриста. Один из них был огромным, как гора, латником с суровым и спокойным взглядом привыкшего к сражениям человека, могучими руками и широченными плечами; он казался несокрушимым, как ворота замка. Зато остальные были всего лишь никчемными людишками: старик, мужичонка ростом с мальчишку-подростка да полупришибленная хромая женщина. Когда орнентарцы двинулись вперед, Гулдейрус мрачно улыбнулся, рассчитывая полюбоваться кровавой резней.
Однако первым пал один из его собственных воинов — юркий, как ртуть, отставной квартирмейстер метнулся ему под ноги, и он тяжело рухнул на спину, — а второй поспешно отступил перед стремительно мелькавшим в воздухе мечом латника.
Повелитель Летучих Мышей зарычал от ярости. Подняв над головой Камень, он принялся творить заклинание, вызывающее из воздуха множество топоров, которые должны были, бешено крутясь, пронестись низко над полем битвы. Полностью одетым в броню орнентарским воинам придется, конечно, несладко, но что касается их противников…
Впрочем, не успел он набрать в грудь воздуха для угрюмого смешка, как его колдовское оружие вспыхнуло, упало на каменный пол и исчезло. Его заклинание оказалось разрушено.
Чуть в стороне от сверкающих мечей сражавшихся воинов стояла, пристально вглядываясь в него, молодая женщина. Она уже не казалась полупришибленной. Затем ее губы изогнулись в усмешке, и эта усмешка обещала ему гибель.
Гулдейрус глумливо ухмыльнулся ей в ответ, поднял над головой Камень и заставил его исторгнуть множество язычков синего пламени: пусть узнает перед смертью, с чем дерзнула состязаться. В следующий миг каменные плиты под его ногами резко вздыбились, словно по ним ударили снизу гигантским кулаком, и он тяжело хлопнулся на спину. Улыбка на лице волшебницы стала шире.
Гулдейрус взревел, снова поднял Камень — он решил не тратить времени на то, чтобы встать, — и метнул вперед огненные стрелы, которые наверняка должны были заставить эту надменную дрянь успокоиться навсегда.
Одетые в броню воины застыли, ошеломленные внезапной бело-голубой вспышкой, сопровождавшейся громким треском, но Гулдейрус даже не успел обругать себя за глупость, как огненные стрелы угасли, испуганные возгласы его воинов сменились яростным ревом и хриплым дыханием, и мечи зазвенели вновь.
— Рога Владычицы! — заорал Гулдейрус. — Умри, колдунья! Умри!
И он направил свою мысль в самую глубину Камня
Словно мстительное черное привидение, смертоносное облако отделилось от него и, чуть заметно пульсируя, полетело в ее сторону. Гулдейрус заметил, что его противница поняла, что это такое, и ее лицо побелело.
Он улыбнулся. Очень хорошо, что гнусная баба узнала о своей неминуемой смерти прежде, чем та настигнет ее. Маг из Серебряного Древа, затем Фалаг, теперь эта… Он намеревался в кратчайший срок с наслаждением уничтожить всех волшебников, имевшихся в Долине, чтобы на всем пространстве от Силптара и моря до поющих источников, из которых вытекает Серебряная, где бы они ни находились, ни один человек, кроме него самого, Повелителя Летучих Мышей, не мог творить заклинания. Он…
Глядя, как к ней приближается смерть, Эмбра в отчаянии думала, что же ей делать. У нее не было никакого действенного контрзаклинания. Единственным, что могло уничтожить летящий черный саван, была гибель — или его создателя, или намеченной жертвы. Так что у нее оставался только один выход: убить могущественного волшебника, владевшего беспредельной силой Мирового Камня.
Она горько улыбнулась. Для легендарной Владычицы Самоцветов это сущий пустяк, ведь правда?
Чтобы выиграть несколько мгновений жизни для раздумий о возможности спасения, Эмбра отступила подальше от метавшихся в смертельном танце воинов. Неторопливо плывущий по воздуху смертоносный саван безмятежно потянулся следом за ней, он становился все больше и темнее, разворачивался, чтобы обнять ее…
Она споткнулась о валявшийся на полу выпавший из потолка камень и чуть не упала. Погоди… Вот оно!
Низко наклонившись, чтобы покрепче обхватить камень рукой, она стиснула в пальцах одну из последних безделушек, напрягая все силы, оторвала огромный камень от пола, торопливо проговорила заклинание волшебного прыжка…
…И внезапно повисла в воздухе прямо над головой Гулдейруса. Там она выпустила каменный блок и рванулась вверх, пытаясь подняться как можно выше.
Повелитель Летучих Мышей успел взглянуть на падающий камень, но ни на что иное времени у него не осталось. Тяжелый блок буквально расплющил его по полу, напрочь раздробив голову. Впрочем, руки его еще шевелились…
Эмбра резко спустилась вниз и принялась пинать их ногами. Одно предплечье сломалось, треснув, словно сухая ветка, когда она всем весом наступила на него. Вторая рука волшебника конвульсивно дернулась, разжалась — и слабо светившийся разбуженный Мировой Камень выкатился из бессильных пальцев. Темная стена смертоносного савана стремительно съежилась и исчезла.
Владычица Самоцветов упала, сильно ударившись об пол, но сумела извернуться и подхватить круглый Дваер. Его неестественная тяжесть успокоительно подействовала на нее.