Земля чудес [сборник]
Шрифт:
— Откуда вы меня знаете?
— Служба такая, — уклонился от прямого ответа седобородый.
Дмитрий, разглядывающий пещеру, подошел к темно-серому столбу с нашлепкой, похожему на гипертрофированно увеличенный фаллос.
— Красивый меч…
— Это Эгей, меч Тезея, греческого героя. Чуть подальше — Берсерк, меч Зигмунда. У стены — Хатиман, сина-меч, символ древнего Китая. Но пойдемте, други, время не ждет.
Хозяин и гости прошествовали в конец зала, остановились у самого большого каменного пальца с огромным мечом, рукоять
— Вот это ножичек! — с дрожью в голосе проговорил Олег.
— Это Расей, — с уважением поклонился мечу старец. — Меч былинного богатыря Святогора. Рядом — Сияющий, меч Руслана-витязя, защитника Рода. Дайте Боривой.
— Что?
— Дайте мне меч Боривоя-витязя.
Дмитрий, поколебавшись, протянул старику меч с простой, обмотанной черной лентой рукоятью.
Старик взял его двумя руками, благоговейно поцеловал лезвие, поклонился до пола. Меч на мгновение засиял, как язык пламени. Старик подошел к одному из пустых каменных столбиков, примерился и одним движением воткнул меч в столб сверху вниз, погрузив его в камень чуть ли не целиком. Столб оделся сеточкой молний, запахло озоном.
Старик отступил, еще раз поклонился.
— Спи с миром, древний закон. — Последнее слово старик произнес с ударением на первом слоге. Обернулся. — Вот и все, витязи, идем дальше.
В стене открылся невидимый ранее проход. Короткий коридорчик привел друзей в еще один зал, почти такой же большой, как и первый, но более темный, мрачный и душный. Здесь было еще жарче, чем в первом. Из сотен столбиков, в большинстве своем коричневых и черных, торчали рукояти мечей.
— Бог ты мой! — сказал Северцев. — Сколько же их всего?!
— Примерно столько же, сколько и в светлом схроне, — отозвался старец. — Шестьсот шестьдесят четыре. С вашим мечом будет шестьсот шестьдесят пять.
— Число зверя…
— Еще нет. И надеюсь, не будет.
— Как тут жарко, неуютно!
— Здесь спит Алчность Мира, не стоит удивляться. И не стоит находиться здесь долго. Дмитрий Олегович, дайте Чернобой, меч Чернаги.
Дмитрий молча протянул черный меч, с облегчением вздохнул, массируя кисть левой руки со скрюченными побелевшими пальцами.
Хранитель подошел к ближайшему столбу с голой вершиной, воткнул в нее меч, зашипевший, как рассерженный кот. Поднялась к потолку пещеры и растаяла струйка синеватого дыма.
— Идем отсюда.
— Подождите, — опомнился Северцев. — Пока мы еще не ушли… что это за меч, со змеями и полумесяцем?
— Это Котравей, меч Дурги, супруги индийского бога-героя Шивы.
— Почему он в этом зале, а не в первом?
— Потому что служил неправому делу.
— А тот, в рубинах?
— Завоеватель, меч нормандского герцога Роберта-Дьявола. Рядом, в золотой насечке, Бич Божий, меч Гуннов, или меч Аттилы.
— А этот? — Северцев протянул руку к рукояти меча и отлетел в сторону, не сразу сообразив, что произошло.
— Не
— Почему же вы храните эти мечи? Не лучше ли их уничтожить?
— Каждый меч — символ войны или мира, магический жезл, реализатор власти и одновременно фигура равновесия. Их почти невозможно уничтожить как физический объект. Приходится хранить подальше от людских глаз, чтобы никто не соблазнился применить их еще раз. Но идемте, нам пора.
Северцев и сам чувствовал нарастающее темное давление на голову, закрадывающийся в душу страх, подспудное желание оглянуться, схватить оружие, куда-то бежать, кричать и драться, и он поспешил из зала вслед за переживающим те же эмоции Дмитрием.
В зале с Мечами Героев стало легче, несмотря на амбивалентность семантики, запрятанной в глубинах смысла самого понятия меч. Меч — как граница жизни и смерти!
Северцев не сразу понял, что эти слова принадлежат не ему, а Хранителю, и не произнесены вслух, а переданы мысленно.
Взгляды их встретились.
Старец кивнул:
— Вам еще многое надлежит понять, витязь, чтобы выйти на истинный Путь. Однако мое время истекло. Благодарю вас, други, за помощь и возвращение реликвий. Здесь они никому не причинят вреда.
— Но как же… — растерялся Дмитрий. — Мне говорили, что я должен взять меч и… защищать людей…
— Всему свое время, витязь. Ты тоже должен многое изведать, постичь, научиться отличать правду от лжи и человека от нелюдя. А пока ты не готов, судя по оставленному тобой следу. Берегись слуг Евхаристия и его самого. Он черный колдун, многому обучен. Хочу предупредить также, что твоему другу придется сдать трудный экзамен. — Старец посмотрел на Северцева. — Помоги ему.
— Какой экзамен?
— Озвученные тексты судеб изменяют эти судьбы. Вы все поймете сами, когда придет время. Идите, и да пребудет с вами благословение!
Хранитель поднял вверх палец.
Северцева и Дмитрия шатнула удивительная мягкая сила.
Сзади в стене возник проход.
Молодые люди, пробормотав слова прощания, вышли из пещеры с мечами в знакомый коридорчик. Оглянулись.
Зал и фигура старца в белом, показавшегося вдруг им великаном, исчезли в толще камня.
— Ущипни меня! — прошептал Северцев.
— Мы не спим, — негромко ответил Дмитрий. И Олег вдруг с некоторой долей зависти почувствовал превосходство друга: тот познал нечто, перевернувшее его отношение к миру. Опыт переживания чужих эмоций, опыт трансперсонального восприятия невидимых глазу сил.
— Спасибо тебе, — продолжал Храбров. — Один я бы, наверное, не справился.
— А я так до сих пор и не знаю толком, что происходит.
— Поедем к Кате, по дороге расскажу.
Они побрели к лифту, доставившему обоих в удивительный музей-хранилище Мечей Мира.