Земля Ханаанская. Родина иудаизма и христианства[The Land of Canaan]
Шрифт:
Тогда наемники, опасаясь, что никогда не получат от купцов своих денег, восстали и приготовились взять силой то, что, по их мнению, принадлежало им по праву. Они прорвались через сельскую местность, заняли на побережье западнее Карфагена города Утику и Гиппо и к 239 г. до н. э. фактически осадили город.
Крупные торговцы, понимая, что уступка наемникам на данном этапе означала бы неминуемую и беспорядочную резню, смирились с неизбежным и решили, что даже Гамилькар Барка будет меньшим злом. Его призвали обратно, но урегулировать отношения не удалось. Все зашло слишком далеко, и Гамилькару надо было воевать с наемниками, чтобы Карфаген устоял. Гамилькар начал дело с присущей ему энергией и блеском.
От осаждавших его наемников Карфаген отделяла река. При подходящем ветре эту реку
Используя эту просьбу в качестве предлога, Рим немедленно потребовал, чтобы Карфаген уступил им не только Сардинию, но и находившийся севернее нее остров Корсика, а кроме того, заплатил дополнительную контрибуцию. Потрясенные карфагеняне оказались в тупике. Двадцать пять лет войны, закончившейся опустошительными набегами наемников, лишили их последних сил, им пришлось сдаться.
Должно быть, в этот момент Гамилькар испытал чудовищную ненависть к Риму. То, чего римляне добились, победив в 1-й Пунической войне, они получили в честном бою: им наносили удары, и они отвечали тем же. Теперь же, отобрав два острова у разгромленного и беспомощного противника, они поступили жестоко и коварно. Остаток жизни Гамилькар решил посвятить сведению счетов. Но как? За пределами Северной Африки у Карфагена осталась только одна сфера влияния — южный берег Испании. И Гамилькар намеревался пойти именно туда. Там он найдет стойкие племена, которые воспитывают первоклассных воинов и которых от Рима отделяет одна лишь суша, а поэтому ему не понадобится флот, впрочем, у Карфагена его уже не было. Кроме того, он будет вдалеке от Карфагена с его сговорчивыми купцами, думающими только о своей выгоде. Что касается Рима, то он знал, что Испания богата полезными ископаемыми, поэтому Гамилькар мог отправиться туда под тем предлогом, что надо их добывать, дабы заплатить контрибуцию римлянам.
В 235 г. до н. э. Гамилькар Барка двинулся в Испанию и основал базу в Гадесе (Кадис), как можно дальше от нежелательного внимания и Карфагена, и Рима. С ним пошел его зять Гасдрубал. Взял он с собой и своего девятилетнего сына Ганнибала. Это имя тоже хорошо известно в истории Карфагена, но в ней никогда не было и никогда уже не будет впредь другого Ганнибала, подобного Ганнибалу Барке. Сначала Гамилькар не собирался брать с собой сына, но Ганнибал так упрашивал его, что Гамилькар в конце концов уступил с условием, что мальчик поклянется в вечной ненависти к римлянам. (Спустя много лет об этом рассказал сам Ганнибал.)
Гамилькар ни разу не пытался открыто завоевать испанские племена. Он покорил их тем, что принял местные обычаи и женился на испанке. Он стал одним из них. Когда ему приходилось воевать с каким-нибудь племенем, то после минимальных боевых действий он предлагал благородное решение, например сразу же заключить союз с побежденными. В результате ему удалось расширить свое влияние на восток до самого Люцента (современный Аликанте), то есть на 400 миль восточнее первоначальной базы в Гадесе. У него ушло на это почти восемь лет, а в 228 г. до н. э. он погиб во время военной операции, вероятно при форсировании реки.
Гамилькару было всего сорок два года, когда он умер, и его преждевременный уход вполне мог положить конец всем его далеко идущим планам, если бы его зять Гасдрубал не взял власть в свои руки и не пошел бы по следам своего предшественника. Гасдрубал продолжил политику умиротворения испанских племен, стараясь воевать как можно реже. Примерно в 225 г. до н. э. он основал на испанском берегу милях в пятидесяти от Люцента новый город. Он стал «новым Карфагеном», и ему было дано название, которое для римлян звучало как Карфахена [17] .
17
[17] Этот город под названием Картахена существует и поныне, сохранив таким образом память об уничтоженном Карфагене. Другой город с тем же названием есть в Новом Свете на берегу Карибского моря в Колумбии.
Но теперь растущие владения карфагенян в Испании привлекли внимание двух греческих городов на северо-западных берегах Средиземного моря. Одним из них была Массалия, другим Сагунт. Они стояли на испанском берегу всего в 160 милях севернее Карфахены.
Оба города были экономическими соперниками Карфагена и привыкли смотреть на него как на традиционного противника. Они присоединились к Риму, как только стало ясно, что Рим — самая сильная держава на западе, и теперь сообщили новости об угрожающем продвижении карфагенян в Испании.
В 226 г. до н. э. в Испанию отправилась делегация римлян, и Гасдрубал счел разумным пообещать, что останется на тех рубежах, где находится сейчас. Он согласился сделать реку Ибер, современную Эбро, северной границей влияния карфагенян. Сагунт это не вполне удовлетворило, так как река Ибер впадает в Средиземное море всего в девяти милях севернее этого города. Договор означал, что Сагунт будет греческим анклавом в карфагенской державе. Тем не менее, поскольку такое соглашение удовлетворило Рим, Сагунт ничего не мог с этим поделать.
В 221 г. до н. э. Гасдрубал, достойный продолжатель дела Гамилькара, погиб от руки наемного убийцы. Казалось бы, план карфагенян мог опять не осуществиться, но у власти снова оказался достойный преемник, и даже более чем достойный. Им стал сын Гамилькара Барки — Ганнибал, который к тому времени прожил в Испании восемнадцать лет, и ему исполнилось двадцать шесть лет.
Гамилькар Барка мог бы считаться величайшим воином за всю историю Карфагена, если бы таковым не стал его сын, ибо Ганнибал превзошел отца. Ганнибал оказался величайшим полководцем из тех, что дали миру народы, происходившие из древней земли Ханаанской. Дело не только в том, что он был военным гением, но и в том, что он смог завоевать любовь своего народа. Он одевался и жил как простой воин, был храбр в бою, хладнокровно шел на риск и терпеливо переносил все тяготы и лишения военной жизни. Он создал армию из самых различных слоев населения, которых объединяло лишь его умение вести людей за собой многие годы через трудности и победы, и никогда среди его воинов не возникало и намека на бунт против него. Может быть, самым замечательным свидетельством величия Ганнибала является тот факт, что больше всего мы знаем о нем от римлян, которых он почти уничтожил, и, несмотря на это, римские историки прославляют его.
Как только в 221 г. до н. э., после смерти Гасдрубала, Ганнибал взял власть в свои руки при единодушном одобрении армии, он начал реорганизовывать ее в грандиозное боевое соединение.
У него имелся отличный материал для такой работы, на испанскую пехоту можно было положиться. В его распоряжении были стропальщики с Балеарских островов, которые могли поражать цель каменной дробью или упреждать противника с большей точностью, чем лучники. У него были нумидийские всадники из Северной Африки, бывшие в то время, возможно, самой лучшей кавалерией. Имел он и североафриканских слонов из нынешнего Марокко, но по размерам они лишь немного превосходили лошадей, а весили в три раза меньше гигантских слонов тропической Африки.