Земля Лишних. Беги, хомячок, беги

Платковский Алексей Сергеевич

– Конечно, - протягиваю свою айдишку для оплаты и Антонову - для оформления.

Минута, и принтер выплёвывает горячий лист.

Кларк шлёпает печать. Расписываться не надо, к айдишке привязана электронная подпись.

– Товар можно будет забрать со склада в Нью-Мехико, через четырнадцать дней.

– Долго что-то как-то, - заметил я.

– В среднем доставка занимает неделю, но, сами понимаете, известить вас мы не сможем, если случится какая-то накладка. Поэтому

берём время с запасом. Но если вы будете в Нью-Мехико раньше, то можете узнать статус доставки на месте.

На этом и распрощались.

Уже через пятнадцать минут покинули город. На этот раз на КПП нас не заворачивали, лишь посетовали, что уезжаем так рано, пропустим самое интересное за последние полгода: казнь через повешение. В исторических романах часто встречалось, что подобное действие чуть ли не все городским весельем было в старые добрые времена. Мол, родители водили детей на такое, словно на представление циркачей, в толпе продавали пирожки-баранки. Не казнь, а праздник какой-то.

– Не суди, да не судим будешь, - не отрываясь от дороги, процитировал Маршалл.
– Мы не в средневековье, у нас ведьм не сжигают. Если уж кому-то на эшафот всходить, то за очень серьёзные дела. Народ просто хочет прийти удостовериться, что преступник получил по заслугам, и не более. Радости от этого никто не испытывает. Скорее, удовлетворение от того, что свершилось правосудие.

Спорить не стал. Как и напоминать, что в современных штатах до сих пор продают билеты на смертную казнь.

Впрочем, американцы вообще странный народ. В 50-е они ездили на пикник на ядерные полигоны во время испытаний. “Атомный загар для всей семьи”. Для нас - странно и непонятно, для них - обыденность. Так что да, “не суди, да не судим будешь”.

Через полчаса свернули на просёлок, в сторону ферм. В боковом зеркале заметил, что за нами, в километрах трёх, может, чуть больше, пыльный шлейф. Поделился наблюдением с товарищами.

– Забей, мало ли кто по своим делам катается, - отмахнулся Маршалл.
– На каждую пылюку реагировать никаких нервов не хватит. В этих местах спокойно, бандиты либо ближе к Гранд Рио и Утюгам злобствуют, либо к Аппалачам. Здесь им уйти не куда, так что если только мелочь какая встречается. А три мужика от такой ерунды отобьются легко.

Спорить не стал, фермер местный, ему виднее. Да и нервы не казённые, я как этот столб пыли увидел, так подмышки за секунду мокрыми стали, ладони вспотели, а пульс и давление скакнули так, словно я сотку пробежал. Ночные приключения всё ещё свежи в памяти.

Скоро пошёл дождь. Хотя, те брызги, что пять минут падали с неба, дождём сложно назвать, даже облаков не было.

– Я думал, что до мокрого сезона ничего подобного не увижу, - разглядывая странный узор, оставленный внезапным погодным явлением на пыльном лобовом стекле, заметил я.

– Ну, на самом деле, летом и нормальные дожди бывают. Просто редко и недолго, пять-десять минут от силы. Хотя, года три назад, помню, ливень был, хороший такой, я даже промокнуть успел до нитки, - пояснил Антон.

– Это где такое было?
– недоверчиво спросил Маршалл.

– База Дрезден, Европейский протекторат.

– А-а-а-а, ну, там да, легко. У них до океана всего

ничего, сколько по прямой, миль пятьсот?

– Семьсот восемьдесят, - поправил Антон будущего тестя.

– Всё одно, близко. К тому же, у нас с запада Большой Предел, с востока - Аппалачи, к нам такое счастье до мокрого сезона не задует, - вздохнул фермер.

– Ну да, там и в сухой сезон пару раз в месяц…

Что там случалось с такой частотой, мы так и не узнали.

Послышался стук, словно по ведру молотком ударили. Спустя мгновение - ещё один. Маршалл ругнулся, начал выворачивать руль влево и тормозить, и тут в лобовом стекле появилась дырка, рядом - вторая, третья… Машину бросило на обочину, фермер завалился вбок, потянув за собой руль. Вдоль дороги шёл небольшой вал земли, образовавшийся из-за многократного прохода грейдера, больше метра высотой. Подняв тучу пыли, пикап по инерции взлетел на него, капот резко ухнул вниз, да так, что у меня зубы лязгнули, а руки инстинктивно упёрлись в бардачок. Накренившись, машина остановилась, мотор заглох. Стали слышны звуки выстрелов, и металлический звон, с которым пули бились о кузов пикапа.

– Выходим, выходим, живо!
– Антон распахнул левую пассажирскую дверь, выпорхнул наружу, потянул Ариэль за собой.

Правые боковые стёкла разлетелись мелкими осколками, я едва успел пригнуться. Машина стояла боком, градусов под пятьдесят, чудом не перевернувшись. Я повис на ремне под неудобным углом, руки шарили в поисках защёлки, и не находили её.

– Маршалл, выходи!
– наёмник, убедившись, что обе девушки выбрались наружу, дёрнул за ручку водительской двери и едва успел поймать фермера.
– Чёрт, ты весь в крови! Лёха, выбирайся, ну!

– Ремень!
– прохрипел я, защёлка не хотела поддаваться.

– Держи!
– Антон, выхватив нож, одним движением срезал ремень безопасности Маршалла, и передал его мне.

Пули со звоном продолжали врезаться в пикап, в ушах стоял гул, руки тряслись от адреналина. Панель брызнула осколками пластика, глаза спасло то, что смотрел я в этот момент в пол. Со лба тут же начало капать что-то горячее. На то, чтобы перерезать ремень, ушло ещё секунд пять. Когда наконец-то давление на грудь ослабло, от неожиданности завалился на левый бок, ноги оказались выше головы. Спустя мгновение в дверь надо мной словно кувалдой ударили, пластиковая обшивка расцвела причудливым цветком. В образовавшуюся дырку было видно голубое небо.

– Твою ж налево!
– меня прошиб холодный пот.

Прилети эта пуля секундой раньше, и сквозь меня тоже можно было бы любоваться небом.

С трудом дотянувшись до автомата, цепляясь и ударяясь за всё, что только можно, я выбрался наружу через водительскую дверь.

К этому моменту Антон успел кинуть по сторонам пару дымовых шашек, сизые клубы стали обволакивать пикап и всё в радиусе пары десятков метров.

Маршалл лежал на спине и тяжело дышал, лицо от боли побелело. Антон выудил из подсумка индпакет, разорвал обёртку, достал тампон и приложил к ране на ключице и заклеивает сверху широким пластырем. Ариэль, не теряя времени, достаёт из открытого индпакета инъектор с обезболивающим и колет отцу в бедро.