Земля лишних. За други своя
Шрифт:
– Много?
– С десяток. И сзади еще два «вулкана»… Один уже.
И впрямь за поворотом расцвел еще один дымный взрыв. Колонна влезла в засаду по полной программе, и теперь ее рвали на части. И недаром всю ночь возились наши в кустах вокруг дороги, высаживая «монки» с «озээмками» и заплетая растяжками кусты. И группа Совы не поленилась, внесла свой вклад в нашу «посевную». Несколько раз рвануло в стороне от дороги, и атаковать нас никто не рвался. Пехота занимала позиции за подбитыми машинами и в кювете вдоль дороги, который простреливался.
– «Шмели»! – крикнул
Пехота противника пока никак не может рассредоточиться – мины кругом, техника горит, вот инстинктивно и сбились в кучки в местах, выглядящих побезопасней других. Явно не хватает им реального боевого опыта, ошибки делают.
Я откинул рукоятки на тяжелой трубе «шмеля», озаботился ушными затычками, а то и так уже в голове гудит. В РПГ-7 стартовый заряд тоже прямо под ухом стрелка взрывается – удовольствия от этого мало. Откинул прицельную планку, сдвинул плюшку прицела на тройку с нулем. Рядом со мной то же самое повторял Маноло.
Я выбрал в качестве цели кучку бойцов Патрульных сил, сгрудившихся за дымящим и развернувшимся поперек «кугуаром». Для Маноло выделил в качестве цели подобную же группу за LAV-25, уткнувшимся в кювет. Прицелился, нажал на клавишу предохранителя, сморщился от гулкого и громкого выстрела. Снаряд упал точно туда, куда я и хотел. Грохнуло, разметало людей по дороге. Второй взрыв накрыл группу укрывшихся за броневиком.
Я отбросил трубу, оглядел поле боя. Разбитая и горящая техника, растерявшаяся пехота, дым, треск взрывающихся боеукладок, гранатометные взрывы. Ад на дороге. Но скоро шок пройдет и начнется сопротивление…
Я схватил РПГ. Новая граната встала в ствол гранатомета. Кто у нас в зоне видимости? Еще «пиранья», но броневик уже сдает назад, прикрываясь горящими корпусами других машин. Ни мне, ни Дмитрию в него уже не попасть. Теперь ждем пехоту. Неожиданно сзади раздался взрыв МОН-50, затем, сразу за ним, взрыв от гранатометного снаряда, еще один. Грохот очереди из крупнокалиберного – и вновь гранатомет, после чего там затихло на несколько секунд. Ударил короткими очередями автомат, ему ответили М16. Что-то не так пошло там, не так. Не должно было быть очередей из американских винтовок.
– Карлос, с винтовкой к тыловому заслону, оказать помощь! – скомандовал я.
– Есть!
– Рауль, Луис! Обстановку!
В наушнике послышался голос Раулито:
– Луис вышел из строя. Веду бой с двумя патрульными Они укрылись за машиной.
– Рауль, к тебе идет Карлос, командуй.
– Пусть поддержит огнем с фланга, с вершины хребта.
– Карлос?
– Принимаю. Ищу позицию.
– Сразу доклад от обоих! И что с Луисом?
Вот и потери. Луис убит или тяжело ранен. Послать никого к нему не могу: основные силы противника с этой стороны. А вот и они, кстати. В кустах на границе видимой зоны замелькали фигуры пехотинцев, занимающих подходящие для боя позиции. Паника закончилась, начинается противодействие.
– Дима, достреливай ПТУРы в кого попало – и бери РПГ. Бонита, за винтовку, выбор целей на твое усмотрение. Всем огонь, короче!
Я, пока Дмитрий выбирал себе достойную цель для противотанковой
Снова гулко ударил выстрелом «метис», и звездочка ракеты настигла один из остановившихся «кугуаров». Не знаю, что они везли – может быть, запасные боекомплекты, но рвануло так, что почти двадцатипятитонная машина подлетела на несколько метров и рухнула на дорогу, после чего взорвалась уже повторно, накрывая огненным шаром пехотинцев вокруг. На какой-то момент в нас просто прекратили стрелять.
– Сова! – уже заорал я в микрофон. – Как принимаешь?
– Принимаю.
– Дострелял ПТУРы? Начинай отход! И бегом! Бегом!
– Есть!
Пускай его группа уходит, им до машин бежать чуть не километр. И отсечь их могут, если прорвутся, – тогда весь план насмарку. Дело свое они сделали: выбили минометы. А мы еще подержимся, хоть и недолго. Пехота противника рассредоточилась, ведет огонь. И на их беспилотники нам плевать: все равно минометов нет.
Из-за скопления горящих машин высунулся LAV-25, ударил короткими очередями в нашу сторону. Снаряды почти точно по нашей позиции, мелкие осколки секанули по деревьям, но пока нас не задело. Я навел на него прицел гранатомета, рассматривая. Дмитрий тоже уже выцеливал его своим «вампиром», к которому пока выстрелов хватало. «Метис» он с увала уже убрал: к нему тоже пристрелялись.
Цель маловата, но попасть можно, особенно если Дмитрий возьмется. Ну и я попробую. Сменил позицию, приподнялся на колено за кустом. Оптический прицел приблизил противника ко мне, и я увидел, как тонкое длинное жало пушки немного двигается, поправляя прицел. Выстрелили мы с Дмитрием одновременно, расчертила пространство дымная полоска от моей гранаты, граната же из «вампира» пролетела безо всякого шлейфа, мелькнула невыразительной стрелкой. Я промахнулся, рвануло на дороге, а Дмитрий попал. Его граната прожгла башню броневика и взорвала боекомплект. Все, теперь там затор, теперь они не сунутся, пока пехота не сможет подавить нас огнем. Там даже физически проехать невозможно.
Хлопнули два негромких выстрела из «выхлопа», грохотал пулемет Маноло. Я перезарядил РПГ осколочным выстрелом. Техника нам уже не противостоит, а три оставшихся дубины ОГ-7В израсходовать следует. Короче, ищем цели.
– Jefe, бой закончен, имеем одного «двухсотого», – послышалось в наушнике.
Это Раулито. Научил я его нашей терминологии. «Двухсотый», «трехсотый» – а там наш друг погиб. У меня сердце сжалось: первая потеря в отряде. Пока нас судьба уберегала, а теперь вот как вышло. С самого начала мне не нравилось то, что со мной четверо родных братьев, потому что в случае потери одного из боя могут выбыть четверо, пораженные горем.