Земля людей
Шрифт:
— Понятно, - кивнул я.
– А мотивируется это как? Действительно котировками?
— Если верить Гольдману… а ему верю…, то мотивация именно такая, - вздохнула она.
– Кому-то выгодней открыть ворота сюда и вырастить капитализацию тех компаний, куда инвестированы именно их деньги. А у других компаний стоимость упадет. Узнают, например, что здесь большая добыча алмазов идет — и никакой “Де Бирс” не сможет удерживать цену дальше.
Я благодарно кивнул официанту, поставившему передо мной тарелку с салатом. Вторая тарелка появилась перед Светланой, вместе с бутылкой легкого
— Мне всегда казалось, и не просто так, что Орден — это какой-то инвестиционный фонд вроде “Карлайл Групп”, - сказал я.
– Который ведет согласованную политику. Может даже рассматривает Новую Землю как венчурный проект, прибыль из которого будет извлекаться позже. Где я не прав?
— Орден — не фонд, а группа фондов, это раз, - отогнула она на американский манер большой палец.
– Связаны они каким-то другим способом, каким — понятия не имею. Это два, - оно разогнула указательный.
– Здесь много разных, подчас противоречивых интересов, это три.
Ну, на самом деле я примерно так все и представлял, но она сказала это вслух. Спасибо.
— Наркотики — это к повышению капитализации или к снижению?
– напомнил я о той схеме обогащения, на которой произрастал сидящий в мрачной темнице Родман.
— Думаю, что наркотики — это все равно “менеджерский” уровень, - ответила она.
– И Гольдман — менеджер. Хотя бы потому, что он ведет здесь работу сам. Не скажу насчет его кузена из Америки, он уже, кажется, из верхнего уровня, но наш общий знакомый все же топ-менеджер. А те, кто определяет политику, сами уже не работают. Они ее определяют, и если она не исполняется, то они меняют сначала менеджмент. То есть риск быть отстраненным для Гольдмана реален, как я поняла. Не справляется новый — меняется политика. То есть кто-то откроет ворота.
— А что ты вообще о них знаешь?
— Вот здесь, - она достала из кармана легких брюк флэшку и положила ее на стол, - есть все, что мне удалось узнать. По связям Гольдмана в основном. Что-то ты успел поискать в прошлом сезоне, сравни. Может быть найдешь какие-то точки пересечения.
— Папа Родмана еще жив?
– спросил я, убрав флэшку со стола.
– Или кто там мальчика на хорошую работу проталкивал?
— Папа Родмана жив. Папа Родмана, Спенсер Родман Третий, живет в Нью-Йорке, известен как большой инвестор с Уолл-стрит. Каким-то образом он с Орденом связан. По крайней мере, в сезон дождей была сформирована группа под прикрытием Патруля, которая должна отыскать его сынулю. Они, кстати, уже в Порто-Франко.
— Кто и где?
– насторожился я.
— Позже скажу, я еще не в курсе всего. Знаю кто, но не скажу “где”. Завтра.
— Завтра так завтра. У них вообще какие-то наколки есть?
— Ничего не могу сказать, там секретность полная. Знаю только людей, все из местных, часть из полицейского отдела Патруля… который реформируют.
— А реформируют почему?
Как-то не верится, что проблемы с кавказцами в Порто-Франко могли бы привести к подобным большим изменениям. Могли дать по шапке ответственным лицам, но реформировать всю службу… не уверен,
— Реформируют для повышения эффективности, в том числе и экономической, - она отпила пива и промокнула губы салфеткой.
– Это решение давно назревало на самом деле, беспорядки были просто хорошим поводом. А вот группа “искателей Родмана” набрана из разных мест, выбирали самых толковых. Половина, как уже сказала, из полицейских, вторая половина — из сил спецназначения, тоже из Патруля.
— Сколько их вообще?
— С десяток. Но так понимаю, что при необходимости могут привлечь… да кого угодно они могут привлечь.
— А почему это все мимо Отдела?
— Потому что Родман Третий не хочет полагаться на ту, которая заняла место его сыночка. Я — заинтересованное лицо. И еще потому, что канал его влияния идет по другой вертикали, той, которая спускается из тьмы на генерала Уоллеса.
Так… это уже новость серьезная. Пусть мы сделали все и тихо, но… не надо недооценивать людей, которые умеют искать. И если они не ограничены в силах и времени, то они почти наверняка что-нибудь найдут. А где можно что-то найти? Так сразу и не скажешь, но от родмановской схемы остался один неповрежденный кусок. В Нью-Рино, Томми “Большой Мальчик” или Томми Дабл-Би. Конечно, он мало на что способен указать, но какие-то догадки строить может. Да и приговорен он заочно.
— Ладно, с этим понятно, - кивнул я.
– Пусть ищут. Мы что делать будем?
— Что я буду делать — мне известно очень хорошо, - скривилась она.
– Дерьмо разгребать и не давать сожрать Отдел с потрохами. А вот что будешь делать ты… это вопрос другой.
— Ну хорошо, давай так вопрос поставим, “по-другому”, - согласился я.
– Попробую догадаться: наркотики? Будем и дальше бросать камнями в собаку, ожидая того, кто прибежит ее спасать?
— Примерно. Тот, кто прибежит, сможет показать путь к тем, кого мы не видим.
— И я так понимаю, что как раз эта цепочка ведет к тем, кто собирается “открыть ворота”, так ведь?
– уточнил я.
— Именно. Если вскроется хотя бы “командная цепь”, мы сможем ставить себе цели.
— Кстати, я случайно видел Смита пару дней назад, на аэродроме Леру…, - вспомнил я.
– О нем что-нибудь известно?
— Что-то известно, его проверяли после инцидента… с тобой. Смит перебрался в Латинский союз и открыл фирмочку по “ближней защите”. Тренируют телохранителей и берут… всяких под охрану. На момент покушения был, как выяснилось, в Кадизе. Это ничего не означает, мог и послать кого-то, но больше ничего выяснить не удалось. Ты ведь об этом?
— Отчасти, - я снова посмотрел в окно на ее телохранителей, ненавязчиво, но внимательно наблюдавших за улицей.
– Хоть он нам и помог, и в схемах Родмана глубоко не участвовал, но все же в дерьме. Он и с бандитами с Диких островов контачил, и с многими другими, так что его просто следует учитывать, когда рисуешь картинку.
— Я учитываю, - ответила она.
– За ним стараются присматривать, в Сан-Кристобале у нас есть свои люди. Ладно, что ты предлагаешь?
— Хлопнуть Большого Мальчика. Как-нибудь шумно и с помпой.