Земля-Марс-Земля. Проект «Свет тьмы»
Шрифт:
У Люськи, что тоже часто приносила к этому памятнику цветы, умерла её собачка. Она, собачка та, не смогла ощениться. Люся отнесла её в ветлечебницу, где ветеринар сделал ей операцию «кесарево сечение». Через месяц после операции собака начала слабеть, перестала бегать и прыгать, лежала на своей подстилке у двери. Люся жалела её, поила чуть ли не с ложечки, убирала за ней, ведь собачка не могла уже выходить на улицу. Потом пришлось Люське снова идти в ту же ветеринарную клинику. Отнесла она свою собачку туда, а вернулась уже одна…
Однажды случай занёс Люську на станцию «Менделеевская».
<Как зовут Вас, а часто ли Вы здесь бываете, ой, а какая блузка у Вас нарядная>.
<А Вам зачем? Вы шли куда-то, и брюки вон в грязи у вас…>
И не Юрий Иванович потом к Люське в гости пошёл, а сам пригласил её в столовую, рядом расположенную, пообедать. Голодный был он, вот и пригласил, а она и не отказалась… А что ей отказываться-то было? Сама Люська не москвичка была, и в Москву так, по делам заехала, а на метро «Менделеевская» зашла чисто по привычке. Ритуал у неё такой был, если в Москву приехала – то памятник надо проведать и цветочки принести свежие «собачке». Психолог ей один рассказывал, правда, что ритуалы подобные, они не от хорошей жизни заводятся. Так Люська и сама знала про жизнь свою, что тоска за ней по жизни тянется. И привыкла и смирилась с тоской злою. А этот молодой человек с взором грустным не показался ей опасным.
<Смешной он, какой-то. В столовую пригласил, надо же. Вот и пошла посмотреть. «Он что же и заплатит за меня что ли?» – подумала она. Набрала себе, что съесть смогла бы, поднос свой сразу после его поставила. А он и слова не сказал. Молчит как пень. А вначале, как соловей был, – «Люся, Люсенька». Имя как сказала ему, так и пел почти. А как пошла за ним, сразу замолк, думает о чём-то. О чём думаешь, ничего не выйдет у тебя, милок. Телок ты ещё… К кассе подошли когда, не стала ничего говорить ему, спрашивать. Он за себя заплатил и не уходит. И её обед посчитали, он и это оплатил. Точно чудик>.
<Вот, надо же, ест и молчит, а сам смотрит так пристально. Чего смотришь, не высмотришь ничего, то же мне, Дон Туан недоделанный. Одет вроде прилично, только брюки слегка замызганы. Дождь недавно был, вот он и обрызгал сзади их, а спереди так и не видно ничего. И ботинки, только задники грязные. Ещё бы, походка у него не как у модели, идёт, словно медведь переваливается с ноги на ногу, да руками загребает вокруг себя, будто оттолкнуть всех хочет с дороги своей. Ну, хоть слово бы сказал… Вот связалась. Чего надо то ему? Может, маньяк какой? Или просто тихий псих? Всё. Сейчас встану, скажу: «Спасибо за компанию», денег предлагать не буду, сам пригласил, не просила я его, попрощаюсь и пойду себе на вокзал, билет хоть куплю заранее>.
Заговорил:
– Знаете, Люся, вот пройтись, если от начала до конца по Бульварному кольцу – приняв на посошок у Пречистенских ворот, добавить потом у Никитских, и по чуть-чуть ещё у Петровских, да у Покровских. И сил хватит если, то дойти можно будет до Большого Устинского моста, сесть там на речной трамвайчик, потом проплыть мимо Кремля, храма Христа
– Что с Вами, Юрочка, Вам плохо?
<Псих, точно псих… Жалко как. Такой симпатичный. Как бросить теперь его, ведь привяжется, поди: надо на метро посадить в вагон, а самой в другую сторону, и на следующей сразу выйти, и вверх, или по переходу, хотя…>
<Улыбается, может прикол это какой-то? Опять молчит, вот горе-то он чьё-то. Может ещё чего скажет?>
<Со стула встаёт, эх, вилку уронил, нагибается… На ноги-то хоть на мои посмотрит он? Хорошо, что новые колготки одела сегодня, надо как-то ноги получше поставить под столом, и колени сдвинуть, а то мало ли…>
Юрий выпрямился, заулыбался во весь рот.
– А я ещё могу рассказать. Бульварное кольцо возникло на месте валов и рвов Белого города. Знаете про это?
<Юрий был явно доволен эффектом от своего коронного трюка: когда он не знал, что говорить, то шпарил что-нибудь из записей аудиогида, ещё давно им купленных. Слушал он их раньше, когда скучно было, да так наизусть и выучил. Это очень часто помогало ему выпутаться из затруднительных ситуаций. Когда молчать нельзя уже, а что говорить – неясно..>
– Это было запроектировано ещё планом переустройства Москвы 1775 года. Гоголевский бульвар – редкое место, где виден прежний рельеф выглаженной за века Москвы. По Гоголевскому бульвару любил гулять Гоголь. К столетию писателя здесь и решили, что лучше места для памятника Гоголю не найти. Бульвар тогда назывался Пречистинским. А название Гоголевский…
– Юрий, да помолчите Вы!
Люська от гнева раскраснелась, на глазах выступили слёзы, а потом её просто разорвало от своего неожиданного смеха. Аж живот закололо, но, как смех прекратился, то стало так легко ей, как будто знала она этого Юру с самого детства.
2. Вторая встреча
Вторая встреча Юрия с Люськой произошла рядом со станцией метро «Менделеевская». Как обычно, он зашёл в аптеку за имодиумом и уже придумывал, какой сказать комплимент свой знакомой Надежде, если случится так, что именно её смена будет.
Ничего так и не придумав, но уже надев на своё лицо дежурную улыбку, Юрий, едва открыв дверь, увидел Люську. Масочная улыбка мгновенно превратилась в неподдельно радостный восторг. Со стороны могло показаться, что Юрий встретил свою любовь, ждал которую всё свою жизнь, и вот увидел её воочию…
Подскакал к Люське этот Юрий:
– Люся, здравствуй, хорошая моя…
А она его взглядом холодным как обдаст:
– Мы что, знакомы?
– Люся, Люсенька, да Вы что не помните разве?
– Что-то помнить я должна?
– Да Юрий я, Юрик… Помните?
– Послушайте, Юрий-Юрик. Я помню только то, что приставали Вы ко мне тогда у памятника. И что еле отвязалась я от Вас. Что, опять в столовую хотите пригласить? Я не голодна. И, потом, мне некогда. Мне надо кровь на сахар сдать… Вы сказать мне, может, что-то хотели? Так я слушаю…