Земля Меча и Магии. Волшебница
Шрифт:
— Простите, уважаемый Хранитель Знаний, а что символизируют цветы черного цвета?
Зазвенела по полу заколка из небесного металла — серебра, выпущенная из рук одной из фей, обронив витиеватую расческу, вскинула к лицу, в ужасе зажмурившаяся, другая. Поперхнувшись и опустив книгу Сводов и Законов, посмотрел на меня маг.
— Королева, но зачем использовать запрещенный цвет?
— Хорошо, как мне дать понять, что я не желаю общаться ни с кем? Понимаешь, вообще, ни с кем.
Хранитель обычаев пролистнул весь том, долго
— Простите, моя Королева, но Вы обязаны выбрать себе мужа.
После чего развернулся и с достоинством пошел на выход из зала.
— Так вы мне хоть скажите, что обозначает черный цвет?
— Это цвет Тьмы, ни один здравомыслящий эльф, который желает сохранить свою душу и рассудок, не посмеет воспользоваться им. Моя Королева, я очень прошу Вас не делать такого. Очень…
Так, ладно…
— А ну, все брысь!
Значит, мне необходимо сделать какой-нибудь цветник под окном, да? Стоп, не поняла… а как же то, что я читала?
Ведь я читала в мануале, что это именно парень должен вырастить под окнами девушки, к которой он заигрывает, цветочную клумбу.
Я решительно направляюсь на улицу, чтобы там, под стенами моего дворца высадить достойный ответ всем тем, кто собрался свататься ко мне.
Фиолетовый, да? Признак того, что молчел не мил моему сердцу?
Хорошо… Что у нас есть?
Гиацинты… За их сравнительную высоту, расположу их на заднем плане. Пусть идут, словно стена, отрезающая меня от внешнего мира. Их множественные соцветия пусть выразят то множество мелких недовольств и недостатков каждого кандидата, которые отталкивают меня от них.
По бокам пущу Гладиолусы. То же высокие цветы, пусть изображают собой стену, которая закрывает мой внутренний мир не только снаружи, но и по бокам. Никакому эльфу не пробить эту стену.
Долго колебалась между Ирисом и Крокусами… Вторые мне нравятся больше, но слишком уж зовуще распахнуты их цветки, словно я показываю, что не люблю, но зову в свои объятия… А вот Ирисы как раз своими волнистыми, изогнутыми, крученными листиками покажут мою скрытную, загадочную душу.
Их я расположу в середине цветника, как бы показывая, что именно они, мои мысли, являются основной причиной нелюбви ко всем.
Наконец, Анютыны глазки. Маленькие, но зато очень обильно растущие, они заполнят все оставшееся пространство, как будто говоря, что моя нелюбовь всеобъемлюща и всепоглощающа.
Ну, вот и все… Думаю, до вечера они взойдут и расцветут. Как там тебя, Ларец, сын Ларечника? Будет тебе приветственный букет от невесты…
Весь день шло приготовление к визиту жениха. Феи сновали по всему дворцу, украшая его цветами и соцветиями. Вначале, мне показалось, что все же украшения сорваны со стеблей, но присмотревшись, была потрясена до глубины души.
Всё, абсолютно всё было выращено прямо из стен дворца. Как феи смогли привить на ствол материнского
Помнится, мама и папа когда-то давно — давно, еще когда я была очень маленькой, ставили старую песню. Все, что мне запомнилось из нее, это слова:
"Пройдусь по Абрикосовой, сверну на Виноградную, и на тенистой улице я постою в тени. Вишневые, Грушевые…" какие-то там еще, в детство дальнее влекут меня они…
Словно во сне, сама себе напевая эти строки, я шла по коридорам.
Вот с потолка свисают спелые, крупные желтые, слегка мохнатые плоды. Я не удержалась и, потянувшись, срываю одну штучку и отправляю ее в рот. Еще немного крепенькая и с кислинкой…
А здесь у нас поворот на какую "улицу"? Ну да, конечно же, как в песне…
С потолка и со стен свисают крупные, тяжелые грозди винограда. Некоторые полупрозрачные, крупные и продолговатые, другие — небольшие, круглые и с небольшой примесью красного в оттенке ягод.
В том "переулке" я вижу вишни, свисающие и словно просящиеся в рот, тут — груши… Яблоки…
Да, когда я только выбирала за какой замок играть, я почти так и представляла себе всё. Тенистые аллеи, лабиринты из кустарников и мы… с Максом…
Я тяжело вздохнула. Ну, ничего, самое главное уже сделано, Макс восхищен мною. Теперь пусть он делает шаг.
Мелькнувшая мысль вынудила меня замедлить шаг и остановится. А что, если его восхищение пройдет, словно облачко, которое сдул легкий ветер?
Значит, завтра необходимо сделать что-то, что напомнит Максу о предмете его восхищения и восторга.
Я возвращаюсь назад, в гардеробную, где феи с удвоенной энергией приступают к облачению своей Королевы.
На этот раз одеяние гораздо проще и легче. Пышное, но словно невидимое, платье классического покроя, без особых изысков, но в тоже время, прячущее меня в себе, словно дразнит жениха "найди свою суженую". Легкая, невесомая накидка из тончайшего шелка белого цвета, которую прямо у меня на глазах несколько гусениц выткали буквально из воздуха. Длинные перчатки нежнорозового цвета скрыли мои руки по самые плечи.
— Из чего эти перчатки? — спросила я у фей, так как по ощущениям, они были тоньше и нежнее самой тонкой кожи.
— Из лунного света. Королева. — был ответ мне.
Прекрасные, легкие и такие восхитительные сережки, из чего-то, напоминавшего серебро, повисли на моих мочках. Они один к одному повторяли таковые у Березы, с единственной разницей. Каждая отдельная пластинка в моих — висела свободно и отдельно от других. Они могли вращаться и слегка покачиваться, издавая при соприкосновениях легкий, едва различимый звон, который брал за душу так, как кошка берет зубами своих котят за шиворот — аккуратно и крепко.