Земля: Начало
Шрифт:
— Алекс, ты же знаешь, розовый цвет подчёркивает твою эмоциональную открытость. А спортивный топ — твой спортивный торс. Очень подчёркивает. Если бы ты видел, то точно сам себе понравился.
— Просто заткнись, Вейла. — раздраженно прекратив её шуточки, и натягивая футболку через голову, пробормотал я. — А спортивный топ пусть остаётся в твоих влажных фантазиях про фитнес-клубы.
— Я лишь пытаюсь тебя визуально гармонизировать. Гармония важна. Даже если ты собираешься отбиваться от монстров. Особенно тогда.
— Ты вот сейчас
— Ладно-ладно, живи со своей скучной футболкой. Зануда.
Футболка оказалась даже удобной. Ткань приятно облегала тело, и не пахла плесенью или мылом. В моём положении — уже победа.
Закрыв за собой дверь спальни, я направился на кухню. Внутри надеялся найти две вещи: что-нибудь съедобное и что-нибудь острое. Потому что одно — чтобы не сдохнуть с голоду, а второе — чтобы не сдохнуть от клыков, когтей, и что там ещё было у тварей.
Кухня встретила меня гробовой тишиной и запахом, который можно было описать как “борщ, забытый в 2014-м”. Окна были затянуты пылью, свет, как добрый друг в трудную минуту, исчез без следа.
Я щёлкнул выключателем. И, разумеется — ничего. Тишина. Пустота. Отказ. Электричества не было.
— Алекс, заранее хочу сказать: в связи с “Событием” (да-да, с большой буквы), энергетическая сеть в первое время может не работать. В случае, если, конечно, она целая.
— Спасибо за своевременное предупреждение. — пробурчал я, тыкая пальцем в выключатель ещё пару раз, словно он просто “не сработал”. — Надежда, как всегда, умирает последней.
— Ты всё ещё можешь зажечь романтическую свечу и поплакать о былых временах. Это я, к слову, не предлагала. Это был сарказм.
— Спасибо, Вейла. Дорогая ты моя ироничная галлюцинация.
Оглядев кухню, понял, что глаза уже неосознанно привыкли к отсутствию света, и я вполне мог разглядеть очертания гарнитура и небольшого стола. Где стояли 3 тарелки.
— Видимо семья принимала пищу, когда случилось “событие” — выдала грустным голосом Вейла.
— Очень может быть, Вейла, очень может быть… — стоило мне увидеть эту картину, как на меня нагрянули воспоминания о моей семье, которые до этого момента успешно блокировались моим сознанием.
— Сашка, Сааашка, ну покатай нас! — пронзительный голосок пробил воздух, словно весёлый солнечный луч в пасмурный день. Маленькая девочка, лет десяти, с двумя белокурыми косичками и вечной веснушчатой боевитостью, скакала возле круглых качелей, как маленький генератор энергии.
— Алиска, хватит доставать Сашу. — с усталостью взрослого бухгалтера выдал рядом стоящий мальчишка. Такой же десятилетний, такой же с веснушками, но уже с видом "я всё это видел". Он был её отражением — будто природа решила сэкономить и скопировать дизайн. Только глаза отличались: у Алисы — весёлые, зелёные, с ноткой озорства. У него — холодновато-зелёные, словно
— Ну вы чего, мои хорошие, — мягко наклонился к ним парень лет восемнадцати, с шапкой светлых, выгоревших волос и широкой улыбкой. Он присел на корточки и похлопал по сиденью карусели. — Залезайте, сейчас будет турбо-режим.
— УРААА! — закричали в унисон дети и с радостным визгом заняли места.
Карусель закрутилась, поднимая в воздух пыль, листья и беззаботный смех. На фоне летнего дня, насыщенного ароматами жарящегося мяса и свежескошенной травы, этот момент казался чем-то священным.
Немного в стороне, у мангала, стоял мужчина с широкими плечами, который методично переворачивал мясо. Его движения были неторопливы, почти ритуальны. Справа от него женщина аккуратно нарезала овощи, укладывая их в цветастые миски — помидоры, огурцы, виноград, сыр. Всё это выглядело как кадр из рекламы идеальной семейной жизни, только куда живее.
— Вероника, — оторвался от шампуров мужчина, глядя на жену с тем особым выражением, которое бывает у людей, поймавших счастье в моменте. — Спасибо тебе за семью. Я нечасто это говорю, но… я тебя люблю. — заглянув в глаза жене, мужчина поймал себя на мысли, что этот изумрудный отлив его всегда очаровывал. И он невероятно счастлив, что у их детей — глаза жены.
Женщина, Вероника, на секунду замерла, а потом сдвинулась ближе, легко коснувшись его лба ладонью.
— Женька, ты чего? Всё хорошо? — усмехнулась она, глядя ему в глаза, как будто в них было небо, которое она знала наизусть.
— Температуры вроде нет… Хотя… — она хитро прищурилась. — Наклонись.
— Мм? Ника?
Он склонился к ней, а в следующий момент она уже целовала его — с жаром, с жизнью, с той самой любовью, что не требует слов. Просто она есть.
— Женя, я люблю тебя. Спасибо за всё. Спасибо что всегда рядом. Спасибо за семью.
И в этом мгновении, полном запахов костра, криков детей и хруста овощей, было всё: семья, тепло, крепость, которая казалась нерушимой.
— Алекс… — подала голос Вейла тихо, почти шёпотом. — Ты скучаешь по ним.
Я медленно кивнул, не в силах выдавить ни слова. Что-то царапнуло изнутри — не болью, а чем-то ещё более тяжёлым. Пустотой. Той, которая осталась, когда свет ушёл.
— Мы найдём их, — сказала она после паузы. — Или найдём ответы. Я… обещаю, я помогу тебе всем.
— Вот уж не думал, что однажды получу утешение от шизофрении с голосом девчонки и интеллектом сверхдержавы.
— Ты ещё забыл добавить “с безупречным вкусом в моде и потрясающим чувством юмора”, — надменно выдала Вейла, — но я великодушна. Прощаю.
Пропустив её бахвальство мимо ушей, я перерыл полки, как пират в поисках сокровищ, но вместо сундука с золотом мне попадались только обидные остатки человеческой деятельности — одинокая чайная ложка, три скрепки, пробка от вина и несколько вилок.