Земля наша велика и обильна...
Шрифт:
Они смотрели очень серьезно, я вглядывался в их лица, червячок сомнения, что шевельнулся было, стыдливо спрятался под камешек. Да, хоть Цуриков, хоть Уховертов, хоть Троеградский – разве не заняли бы с их умом и талантами высшие должности в других партиях, где не столь трудные программы? Уж точно стали бы там лидерами, более того – привели бы те партии к власти. Правда, либо пришлось бы вести обещанную политику, что значит: Бога нет, воруй и предавай направо и налево, либо, придя к власти, попытаться изменить курс, но такое не под силу даже президенту страны. В смысле, изменить курс, ибо президент приходит не сам, а вместе со своим штабом, своей партией, что страхует его, защищает, поддерживает, укрывает
– И вот сейчас, – продолжал я с натиском, – как партия, для которой важно не нахапать, а принести пользу России, а вместе с нею и всему миру, давайте подумаем: что для России сейчас особенно важно? Да, что важно? Прочертим хотя бы пунктиром ее путь в будущее, а уж потом выработаем программу, с которой выйдем на выборы.
Я оставил на стене большую карту России, обогнул трибуну и оказался лицом к лицу с сидящими в зале. Как ни странно, ощутил себя легче, трибуна обязывает, а так я могу говорить и спорить раскованно, здесь все мои соратники, мои друзья, мои единомышленники.
Уховертов из первого ряда посмотрел на меня настороженно.
– Что-то уж очень торжественно, – сказал он. – Что-то случилось?
Я мотнул головой.
– С нами – нет. Но с миром – да. Мы все еще мыслим по старинке. Для нас «вторжение» – это все еще наступление большими массами войск. Но в Китае вообще не проводится мобилизации! Все идет как обычно. Но в России уже девять миллионов китайцев, и каждый год их количество возрастает на… не помню точно, но у меня волосы встали дыбом, когда увидел первый раз. Поймите, количество русских из-за вымирания уменьшается каждый год на несколько миллионов человек, а количество китайцев на столько же увеличивается!.. Что вам еще надо? Зачем Китаю вторгаться с танками и многомиллионной армией, когда Россия и так постепенно переходит под китайский контроль?
Он поморщился.
– Какие вы сильные слова выбираете…
– А вы знаете, – ответил я ему и одновременно залу, где с напряжением ждали ответа, все-таки Уховертов спрашивал как бы от имени всех, – а вы знаете, что уже четыре процента нашей экономики под контролем китайцев?
Он фыркнул.
– Борис Борисович, не смешите мои тапочки. Что такое четыре процента?
– В этом году будет пять или шесть. А в следующем – семь. Если не все девять. Чем китайцев в нашей стране больше, тем более быстрыми темпами усиливают влияние. У них прекрасно поставлена разведка, исключительно эффективно работают «триады», и, что удивительно, «триады» в этом случае сотрудничают с китайской разведкой, а та делится с ними своей информацией…
– Не поверю! Китайцы жестоко расправляются с бандитами.
– Это у себя! А здесь прежде всего осознают себя китайцами, а уже потом – кто из них на стороне закона, а кто против. Эх, нашим бы такое осознание общности нации…
В комнате уже негромко переговаривались, указывали на карту кто глазами, а кто и пальцем, прислушивались ко мне, а Троеградский пробормотал громко:
– Не думаю, что Китай и Япония такие уж союзники… Да, сейчас у них общая цель, наброситься на Дальний Восток, но Китай помнит, что только во Второй мировой войне японцы убили больше двадцати миллионов китайцев.
– Что для Китая пустячок, – сказал из второго ряда высокий блондин арийского типа, красивый и голубоглазый.
Я посмотрел в его сторону с неодобрением старшего товарища.
– Это ни для кого не пустячок. Прежде всего – это оскорбление. А китайцы, несмотря на их поклоны и льстивые улыбки, к оскорблениям
– Старая мудрая нация, – ответил за блондина Троеградский. – Простят.
– Спишут на прошлое, – поддержал и Чуев. – Мол, за давностью лет…
Я возразил с нажимом:
– Знаете, мне нет дела, погрызутся над моим трупом или нет. Я хочу, чтобы Дальний Восток остался российским. Сейчас это очень трудно сделать без поддержки… будь она проклята!.. Америки.
Троеградский сказал резко:
– Ее поддержку можно получить и не прибегая к таким экстренным мерам, как присоединение к Америке в качестве ее пятьдесят первого штата!..
Я вздрогнул, Троеградский сказал это очень резко, с апломбом, после этого я должен тут же упасть, как раздавленный катком: такое на меня подумали! – однако ужас в том, что именно такая мысль и зреет в моей голове. И кто-то из наших, Белович или Лукошин, уже проговорились о моей идее.
Они умолкли и обратили на меня взоры. Я прокашлялся, тоже докладчик, потерял контроль над аудиторией, а так сразу же начинается базар, сказал горько:
– Товарищ Троеградский, как ни скверно это признавать, прав. Позвольте обратить ваше внимание на тревожное сообщение аналитиков, которое те, кому надо обращать внимание, стараются вовсе не замечать: страшно. И неуютно. И непонятно, что делать, а делать надо. Тревожность в том, что пришли цифры ежегодного пересчета военного потенциала стран. Мы привыкли, что впереди всегда два сверхгиганта: США и СССР, так через годы и шли США и Россия, хотя разрыв между ними увеличивался, но все равно было далеко до третьего номера Франции, а затем – Англии, Германии, Израиля и других.
– А сейчас? – спросил с интересом Троеградский.
– Сейчас на втором месте Китай, на третьем – Россия, на четвертом – Индия, на пятом – Пакистан и только тогда Франция, Англия, Германия… Хуже всего то, что все аналитики, не сговариваясь, да и не могли сговориться: представляют разные страны и блоки, каждый делает для своей страны, так вот эти аналитики отметили, что Китай как бы поневоле вышел на второе место, обогнав Россию, хоть и ненамного обогнав. На самом же деле он даже США может догнать в два-три года, но сознательно этого не делает!
На лице Троеградского откровенное недоверие, губы выпятил, слегка откинулся назад, отчего взгляд получается как бы свысока, хотя это он сидит, а я стою.
– Да, – сказал я с нажимом, – китайцы умеют учиться на чужих ошибках. Перед глазами пример СССР, что не смог отказаться от соблазна стать сверхдержавой, принял вызов и… подорвался под такой тяжестью! Китай мог бы, но… предпочитает догнать и перегнать Штаты спокойно, без рывков. Полтора миллиарда человек, стабильный рост экономики, по всей стране строятся заводы, оснащенные самой новейшей технологией, – где-то через пять-семь лет военный потенциал Китая сравняется со штатовским, а потом начнется стремительный обгон. И опять же – без надрыва, без задержки дыхания и выкатывания глаз на лоб, как случилось в России. Все-таки полтора миллиарда человек – это не четверть миллиарда, как сейчас в США. Да и выкладываться китайцы умеют лучше, чем штатовцы. Каждый штатовец гребет прежде всего для себя, любимого, а китаец – для своего муравейника!.. Словом, предстоит самая великая битва в истории человечества: битва цивилизаций. Битва христианского мира с миром Востока, где в стремлении свалить Запад объединяются сейчас ислам, конфуцианство, буддизм и прочие восточные мировоззрения…