Земля негодяев
Шрифт:
— Хо-хо-хо, Франсуа, как же это все-таки забавно! — Один из старичков все не мог отсмеяться. — Каждый раз, каждый раз, хо-хо-хо… Ох, извини, не могу удержаться… Какой у них у всех дурацкий вид!
— Но заметь: мало кто вел себя столь же тихо и разумно, — откликнулся его собеседник. — Похоже, паренек и впрямь не прост… Ну, ты догадываешься, где очутился? — Последние слова обращены были к Адораблю.
Вундеркинд попытался ответить, но не смог: голосовые связки по-прежнему отказывались служить.
— Дай ему попить, Франсуа. У него горло пересохло, по-моему.
— И верно… — Франсуа налил немного
— Спасибо… — Глоток жидкости вернул голос, правда хриплый и слабый.
— Ну так что, сынок, ты понял мой вопрос?
— Да… Я думаю, вы — «люди-пауки». — Адорабль поднял честные глаза на старца. — Можно мне еще чая?
— Опа! — Второй старикан от полноты чувств аж подпрыгнул. — Ты смотри, Франсуа, как он нас сделал! Раз — и в яблочко!
— Почему ты так решил? — Взгляд Франсуа стал внимательным и колючим.
«Невербальное подавление, знакомые штучки — сам не раз пользовал… Спокойно, еще спокойней… Я мягок, словно вода — враг не встречает сопротивления и проваливается… Как ему ответить? Ёмко и афористично — это сочетается с моей ролью…»
— Потому что «люди-пауки» — единственная сила в Аристопале, способная похитить Дитя Нации.
— Вот оно как… — Франсуа наконец перестал сверлить его взглядом и вернулся к столу. — Дитя Нации, значит… Что же ты такое, а?
— Я то, что ты видишь перед собой, — улыбнулся Адорабль. — Так как насчет чая?
— Давай-ка с самого начала, — предложил второй старикан. — Кто ты такой и откуда взялся?
«Чаю не наливают. Нарочно. И не нальют, будут задавать вопросы. Если я заупрямлюсь, жажда станет рычагом воздействия… А пить-то хочется, однако. Ладно, потерплю. Важно с самого начала отвоевать немного уважения».
— Какую из небылиц вы хотите услышать? У меня их много…
— Небылицы — это не то… Нам бы правду, — добродушно откликнулся старичок.
— Как вы определите, что есть правда?
— У нас свои методы… — хмыкнул Франсуа.
— Твои люди смогут рассчитать точную дозировку «сыворотки правды» для младенца? — невинно осведомился вундеркинд. — Такую, которая заставит меня говорить, но не убьет и не сделает идиотом? Или они воспользуются приемами насильственной психотехники — крайне разрушительной для испытуемого? У них хватает опыта обращения с детьми моего возраста?
— Зачем обязательно «сыворотку правды»? — удивился второй старикан. — Все можно решить гораздо проще… Например, не дать чая. А пить-то хочется, верно?
«Вот гнида!»
— Ставите вопрос жестко? Большой и очень длинный кнут? А где же пряник?
— Пряник? — нахмурился Франсуа.
— Вы ведь не за тем меня похитили, чтобы расспросить, откуда я такой взялся! — Адорабль осторожно сменил направление беседы. — Моя история банальна и неинтересна. Я не знаю, почему я таков, каков есть…
Ложь слетала с губ легко и непринужденно. «Отлично, теперь самое, время закинуть наживку».
— …Но для меня очевидно: я здесь очутился не просто так. Скажите, что вам надо — и может быть, мы договоримся.
— Обязательно договоримся, молодой человек! — рассмеялся Франсуа. — Как же иначе?
— Ну… Мне, в общем-то, все равно —
— Постой-постой, — нахмурился второй старец. — То есть как это — используют тебя? Если я правильно понял, это тыиспользуешь их в своих интересах…
Адорабль улыбнулся:
— Вам ли не знать: тот, кто публично представляет власть, редко что-либо решает в действительности — если только он не великий эгоист…
Очевидно, последний тезис вполне согласовался с представлениями «людей-пауков». Старцы переглянулись, а Адорабль мысленно поздравил себя с первой маленькой победой — ему удалось посеять сомнения.
— Стало быть, ты никогда не гипнотизировал людей этой штуковиной у себя в пупке и не заставлял их подчиняться тебе?
— Мне приходилось делать и такое… По приказу камрада Сентеро, — младенец грустно вздохнул.
— Он тебе приказывал? А ты, значит, исполнял?
— Я всего лишь ребенок. Я уязвим… Очень уязвим. Смерть все время ходит где-то рядом, я не могу избежать ее без посторонней помощи. И если я попадаю в руки таких людей, как они… Или как вы… То мне ничего другого не остается — только исполнять чужие приказы… И надеяться, что вовремя сказанное доброе слово смягчит их сердца.
— А я всегда считал, что доброе слово и револьвер куда убедительней просто доброго слова… — захихикал не-Франсуа. — Так что там с твоим гипнозом?
Спустя полчаса хрупкое соглашение было достигнуто. Старцев и в самом деле не слишком интересовало происхождение Адорабля; практическая сторона вопроса занимала их куда больше. Вундеркинду велели продемонстрировать его способности на одном из слуг, и младенец честно заворожил бедолагу, заставив его бегать на четвереньках и гавкать… Вот только времени на это потрачено было гораздо больше, чем требовалось на самом деле: Адорабль справедливо решил, что раскрывать перед похитителями карты не стоит. Его оставили под присмотром неприветливой дряхлой карги. Первым побуждением Адорабля было применить свои таланты, сделав ее тайной союзницей; но подумав немного, он отказался от этой идеи. Во-первых, за ним могли незаметно наблюдать. Во-вторых, старуха и в подметки не годилась крепким сибирским бабкам: она и ходила-то еле-еле, с трудом переставляя опухшие ноги и нечленораздельно жалуясь на свои хвори. Кроме того, Адорабль помнил: его гипноз зачастую здорово меняет характер человека. Кто-нибудь вполне мог заподозрить неладное, народу здесь хватало… Местом его заключения была усадьба — большая и тщательно охраняемая. Насколько мог судить младенец, располагалась она в одном из спальных районов Аристопала, скорее всего — неподалеку от городской стены. В таких местах селились ушедшие на покой главы гильдий или богачи, предпочитающие зеленую идиллию шуму и сутолоке деловых кварталов. Делами соседей здесь не интересовались: лишь бы те отвечали взаимностью и сохраняли должную степень респектабельности. Прислуга была вышколена и не задавала лишних вопросов, а скрытый под пологом листвы сад посещали только доверенные лица хозяина — того самого старика, имени которого вундеркинд так и не услышал.