Земля, о которую мы разбились

Черри Бриттани Ш.

У него перехватило дыхание.

– Ты шутишь? Люди заплатили по две тысячи долларов, чтобы посмотреть на мертвое тело?

Я провела рукой по волосам.

– Плюс налог.

– Я беспокоюсь о будущих поколениях.

– Не стоит. Предыдущее поколение тоже беспокоилось о тебе, но посмотри, ты очевидно вырос дружелюбным очаровашкой, – подтрунила я.

Он почти улыбнулся. И это было почти красиво.

– А знаешь, по финалу твоей речи можно было догадаться, что ее написал кто-то другой. Поверить не могу, что упустила

такую подсказку.

Он приподнял бровь.

– Может, ее действительно написал я.

Я рассмеялась.

– Неправда.

Он не засмеялся в ответ.

– Ты права. Как ты догадалась?

– Ну… ты пишешь ужасы и триллеры. Я читаю их с восемнадцати лет, и они никогда не заканчивались хорошо.

– Это не так, – возразил Грэм.

Я молча кивнула.

– Серьезно. Монстры всегда побеждают. Я начала читать твои книги после того, как потеряла одного из своих лучших друзей, и их мрачность принесла мне небольшое облегчение. Благодаря им я осознала, что в мире много разной боли, и это помогло мне справиться с моей собственной. Как ни странно, твои книги принесли мне покой.

– Я уверен, что одна из них закончилась счастливо.

– Ни одна. – Я пожала плечами. – Но это не страшно. Твои книги по-прежнему остаются шедеврами, просто не такими позитивными, как сегодняшняя похоронная речь, – я ненадолго замолчала и вдруг снова засмеялась: – Позитивная похоронная речь. Пожалуй, это самая неловкая фраза, которую я когда-либо произносила.

Мы снова замолчали. Каждые несколько минут Грэм снова начинал стучать по запертой двери, разочарованно вздыхая после каждой неудачной попытки.

– Сожалею насчет твоего отца, – еще раз сказала я, наблюдая за его тщетными усилиями. Для него это был долгий день, и мне было невыносимо смотреть на то, как отчаянно он хочет остаться в одиночестве, а я – единственное, что стоит на его пути к покою. В день похорон отца он буквально оказался заперт в клетке с незнакомкой.

– Все в порядке. Люди умирают.

– О нет, я сожалею не о его смерти. Я верю, что смерть – это только начало очередного приключения. Мне жаль, что для тебя он не был тем же человеком, каким казался всему остальному миру.

Грэм на мгновение задумался, явно собираясь что-то сказать, но в итоге предпочел промолчать.

– Ты не привык выражать свои чувства, не так ли? – спросила я.

– А ты выражаешь свои чувства слишком часто, – отрезал он.

– А ты вообще что-нибудь написал?

– Прощальную речь? Нет. А ты написала одну из тех, что висят у входа? Может, я прочитал твою речь?

Я засмеялась.

– Нет, но я написала кое-что во время церемонии. – Я полезла в свою сумку и достала оттуда маленький клочок бумаги. – Она не такая красивая, как твоя украденная речь, но все же это слова.

Грэм протянул руку, и я положила клочок бумаги в его ладонь, едва задев кончики его пальцев.

Фанатская

истерика через три, два, один…

Воздух надо мной, земля подо мной, огонь внутри меня, вода вокруг меня…

Он прочел мою речь вслух и тихо присвистнул.

– Оу, – сказал он, медленно кивая. – Ты чудаковатая хиппи.

– Да, я чудаковатая хиппи. – Уголок его губ дернулся вверх, словно он с трудом сдержал улыбку. – Моя мама постоянно говорила это нам с сестрами.

– Значит, твоя мама тоже чудаковатая хиппи.

Я почувствовала болезненный укол в сердце, но продолжила улыбаться. Найдя подходящее место, я снова села на землю.

– Да, она была такой.

– Была, – пробормотал он, нахмурив брови. – Прости.

– Все в порядке. Кое-кто сказал мне, что люди умирают и это случается довольно часто.

– Да, но… – начал он, но так и не договорил.

Наши глаза встретились, и на мгновение мне показалось, что выражение его лица больше не такое холодное, а взгляд полон печали и боли. Это был взгляд, который он прятал от всего мира в этот тяжелый день. Взгляд, который он, вероятно, прятал от самого себя всю свою жизнь.

– Я написал прощальную речь, – прошептал Грэм, садясь на землю рядом со мной. Он согнул колени и засунул руки в рукава рубашки.

– Да?

– Да.

– Не хочешь ею поделиться? – спросила я.

– Нет.

– Ладно.

– Да, – тихо пробормотал он.

– Хорошо.

– Это не совсем то… – начал он, доставая из заднего кармана сложенный листок бумаги.

Я пихнула его локтем в ногу.

– Грэм, ты сидишь на улице, запертый с чудаковатой хиппи, которую ты больше никогда не увидишь. Тебе не о чем волноваться.

– Ладно, – он откашлялся, и я физически ощутила его напряжение. – Я ненавидел своего отца, и несколько ночей назад он умер. Он был самым страшным демоном, самым большим монстром и моим живым кошмаром. И все же с его уходом все вокруг меня как-то замедлилось, и я скучаю по воспоминаниям, которых никогда не существовало.

Вау.

Это была короткая речь, но она так много значила.

– Это все? – спросила я, чувствуя, как по рукам бегут мурашки.

Он кивнул.

– Это все.

– Грэм Крекер? – тихо позвала я, поворачиваясь к нему всем телом и придвигаясь на несколько дюймов.

– Да, Люсиль, – ответил он, тоже поворачиваясь ко мне.

– Каждое твое слово становится моей новой любимой историей.

Когда он приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, дверь распахнулась, разрушив наш зрительный контакт. Обернувшись, я увидела охранника.

– Я его нашел! Эта дверь запирается автоматически. Думаю, он застрял.

– О боже, ну наконец-то! – произнес женский голос. В тот момент, когда она вышла на улицу, я удивленно прищурила глаза.