Земля оборотней

Гурова Анна Евгеньевна

Они постояли на краю, осматривая окрестности оврага, словно ожидая увидеть признаки незримой Борозды Укко.

— Не хочу я туда спускаться, — сказал Йокахайнен. — Если там кто-нибудь нападет — уже никуда не денешься. Хоть и не люблю я лес, а все же он лучше: иди куда хочешь. А тут один путь остается — вперед…

Они спустились вниз, вытряхнули песок из сапог и портянок. Позади послышалось унылое карканье. Звучало оно прощально.

— Ты глянь, — обернулся Ильмо, — а ворон-то за нами не летит! Так и сидит на ветке!

Йокахайнен

нахмурился.

— Помнишь, господин мой Вяйно сказал, что ворон полетит за нами только до границы? Ильмо, ты был прав — Похъёла совсем близко!

Голоса вдалеке уже не были слышны.

— Поспешим, — с тревогой сказал Ильмо, выкинув ворона из головы. — Надо догнать их!

Дальше отряд шел молча, держась настороже. Веселье как-то незаметно сошло на нет, о маслятах и думать забыли. Крутые желтые стенки оврага, казалось, зловеще нависают, застилая небо, а за каждым поворотом притаился враг. Какой именно враг — тун, хийси или еще какая тварь — не угадаешь, а оттого еще тревожнее. Ахти на всякий случай держал наготове свой меч из саксонского святилища. Меч он назвал Плачущим. У всех легендарных мечей должно быть имя. Ну а в том, что меч непременно станет легендарным, Ахти не сомневался. У Аке за поясом была обычная боевая секира. Йокахайнен и Калли несли короткие тяжелые охотничьи копья, малопригодные для боя. Ильмо взял с собой в поход легкий лук. Стремянной самострел, оружие мощное, но громоздкое и тяжелое, он оставил на горе у Вяйно.

День клонился к вечеру. В овраге всё темнело. Одна радость — вроде бы стенки стали ниже, или дорога пошла вверх. Наконец впереди между стволами мелькнуло вечернее небо. И в тот же миг Йокахайнен, шедший первым, резко остановился.

— Что случилось? — спросил Ахти из-за его спины.

Несколько мгновений они топтались на месте. Ильмо быстро оглянулся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил.

— Почему бы нам не пойти дальше? — проговорил Ахти, наблюдая, как Йокахайнен водит перед собой руками и втягивает носом воздух. — Эй, нойда! На колючку наступил, что ли?

Йокахайнен даже ухом не повел.

— Эй! Чего унюхал, спрашиваю?

— Не шуми, — оборвал его Ильмо. — Постой спокойно хоть чуть-чуть. Правда, здесь как-то нехорошо.

Ахти неохотно замолчал, и Ильмо, прикрыв глаза, принялся слушать — как учил его Вяйнемейнен. И почти сразу на него нахлынул страх. Источник страха был впереди, на прогалине. Ощущение угрозы было настолько сильно, что даже не склонный тревожиться попусту Аке почувствовал беспокойство. Краем глаза Ильмо заметил, как его рука потянулась к рукояти секиры.

— Ну что, не говорил ли я, что нас ведут?! — сердито воскликнул вдруг Йокахайнен, открывая глаза и оборачиваясь. — У леса конца-края нет, иди, где хочешь, — а мы, словно нарочно, притащились в самое неподходящее место! А всё потому, что слишком беспечны!

Калли вздохнул и тупо уставился себе под ноги. Ахти вытащил меч из ножен.

Ильмо наложил стрелу на тетиву и выжидающе взглянул на Йокахайнена.

— Что там? — отрывисто спросил Аке. — Засада?

— Не знаю, — после паузы ответил Йокахайнен. — Там не люди, не туны и не хийси. Кажется, не засада. Но там что-то есть, это точно. Ох, лучше бы нам не ходить туда…

— А у нас есть выбор? — тихо спросил Ильмо. — Или туда — или обратно…

— Раз не туны и не хийси, так чего мы здесь топчемся?! — воскликнул Ахти, отпихнул с дороги Калли и двинулся вперед. Ильмо последовал за ним, вглядываясь в ранние сумерки.

Вскоре овраг кончился. Стенки расступились, тропинка пошла вверх. Перед ними была неглубокая песчаная котловина, по сторонам ее темнел лес. За котловиной поднимался невысокий холм. Тропа взбиралась на него и исчезала в лесу. Черные ели, обрамляющие склоны холма, на багровом закатном небе выглядели угрожающе.

А на дне котловины, распахнув крылья, поднималось на дыбы чудовище. Лягушачьи ноги полусогнуты, руки с выпущенными когтями подняты в жесте устрашения. Вместо лица — мерзкая морда с распахнутым клювом и высунутым языком. Казалось, что чудовище только что вылезло из песчаной ямы и сейчас кинется на них. На миг путешественники застыли в ужасе, забыв об оружии. Потом с тетивы Ильмо сорвалась стрела — и, взвизгнув, отскочила от лба чудовища. Воины отшатнулись, ожидая худшего, но урод даже не шевельнулся.

— Это же каменный идол! — воскликнул Ильмо.

Оружие опустилось, путешественники один за другим спустились в котловину и окружили мерзость. Страх понемногу отступал.

— Каменной птицы испугались! — хихикнул Калли и бросил в чудовище шишку. — А еще воины!

Ахти, вместо того чтобы дать холопу подзатыльник, задрал голову, рассматривая идолище.

— Так это и есть Лоухи? Нет, мы не будем женить Ильмо на ее дочке — это слишком жестоко!

Все расхохотались, кроме Йокахайнена.

— Ты ошибаешься, — угрюмо сказал он. — Это не Лоухи, а Калма, богиня смерти. Видите, половина идола черная? Это потому, что она одной ногой в Хорне, другой — здесь.

— Калма, не Калма — какая разница? — сказал Аке. — Зачем ее здесь поставили — вот в чем вопрос!

— Я догадался, — сказал Ильмо. — Здесь кончается власть Тапио. Это знак рубежа.

— Иными словами, мы вышли к границе Похъёлы, — кивнул Йокахайнен. — Вот почему ворон нас бросил.

Все умолкли, не без опаски оглядываясь по сторонам. Что же это — там, за холмом, уже царство демонов, темная Похъёла? А ну как перейдут они котловину — и на них накинутся полчища тунов?

— Эй, чего умолкли? — нарушил молчание Ахти. — Там точно такой же лес — бояться нечего. А это всего лишь каменная крылатая жаба…

Он поднял ногу, чтобы пнуть чудовище, но Йокахайнен резко оттолкнул его:

— Не трогай! Никто, — оглянулся он, — не должен к ней прикасаться. Давайте-ка уйдем отсюда.