Земля – Паладос

Костин Михаил

— Да где я тут хоть что-то заработаю? — удивился рыжий.

— Не ты, а мы! Как ты думаешь, сколько Церковь Света отвалит за своего священника?

— Мне откуда знать. Спросите у спута, — отмахнулся Исаак. — Он все знает.

Главарь жестом велел убрать кляп, и уже через несколько секунд синекожий обрел возможность говорить. Правда, воспользовался он ей не сразу. Первым делом начал кашлять и отплевываться.

— Ты слышал вопрос? — спросил командир.

—

Слышал, — кивнул Антрацит.

— Отвечай.

— На этот вопрос нет однозначного ответа. Стоимость священника Церкви Света, а тем более священника-следователя, вещь весьма абстрактная. Дело в том, что подобные инциденты никогда прежде не случались. То есть я хочу сказать, что священника Церкви Света никогда не брали в плен. Если не считать того случая на Камимуре, когда около трехсот лет назад там задержали на таможне брата Генниса. Но это совсем другая ситуация.

По той скорости словопотока, которую нагнал спут, было ясно, что он очень давно не разговаривал. От скорострельного бубнежа терялся смысл и начинала болеть голова. Главарь непонимающе посмотрел на Антрацита.

— Иными словами, священник Церкви Света ни черта не стоит.

— Не совсем так. Скорее, он не имеет цены.

— Значит, чем кормить вас и ждать выкупа, проще грохнуть обоих прямо сейчас, — подал голос Мик.

Спут поперхнулся и заговорил с еще большим пылом:

— Нет, опять не верно. Церковь Света никогда не оставляет своих братьев в беде. Взять хотя бы случай с братом Матфеем или историю с братом Июдой. Это было через сто пятьдесят лет после окончания великой войны с Призраками. Брат Июда тогда попал на Зеннон. Это третья планета системы…

— Короче! — оборвал речь синего инопланетянина главарь и помассировал виски. — За вас можно просить выкуп или нет?

— В пределах разумного, — кивнул спут.

Главарь на мгновение задумался.

— Хорошо, — кивнул он.

Взор демонических глаз уперся в одного из пленителей.

— Мик, отведи их в дальнюю пещеру и глаз не спускай. Позже тебя сменят. Корми как следует. А то сдохнут, и плакало наше беззаботное будущее.

Мик кивнул и повернулся к приятелю.

— Пошли, Френки.

— Угу.

Исаака подхватили с двух сторон и поставили на ноги.

— Не кисни, святоша, — подбодрил Мик. — С голоду помереть мы тебе не дадим. Правда, Френки?

— Угу.

Под пинками конвоиров Исаак двинулся к выходу. Рядом ковылял Антрацит. Во рту у спута снова торчал кляп.

— Френки, — окликнул главарь. — Останься. Я надиктую кое-что для Церкви Света. Ты лично доставишь послание наверх и сделаешь так, чтобы оно попало в руки к правителю.

Уж он точно не останется к этому равнодушным.

В дальней пещере оказалось не сильно просторнее, чем в тюремной камере на Земле. Зато сильно противнее. Света здесь почти не было, стены поросли не то мхом, не то плесенью, не то еще какой-то местной мохнатой флорой. Воздух стоял затхлый. Нет, на Земле явно было уютнее.

Исаак все теперь мерил на земную тюремную камеру, и сравнения почему-то оказывались именно в ее пользу. Самое страшное, что с ним там могли сделать, — это немного покалечить. Сильно не успели бы, охрана бдит. Здесь же каждую минуту его готовы были убить, предварительно сильно и долго калеча. А уж про состояние душевное и вовсе говорить не приходится. Так паршиво, как теперь, он себя давно не чувствовал. Он считал себя человеком, а с ним обратились как с вещью, как с разменной монетой.

Исаак прошел в дальний угол пещеры и опустился на пол. Очень хотелось напиться, но бутылку, что прятал за пазухой, изъяли вместе со всеми прочими вещами.

Освободившийся от кляпа спут присел рядом.

— Что будем делать?

— Спать, — отозвался Исаак. — Потом есть и снова спать. Если дадут выпить — значит, еще и пить будем.

Говорить не хотелось. Рыжий вытянулся на полу во весь рост и отвернулся носом к стенке, давая понять, что продолжения разговор не возымеет.

Спут тяжело вздохнул и отошел. Исаак закрыл глаза.

— Мик, — послышался голос Антрацита с другого конца пещеры, — а нам дадут выпить?

— Ага, — хохотнул Мик. — А еще дурманчика и девочек. Мечтай больше, синяя рожа.

— Да я не пью, — отозвался спут. — Я убежденный трезвенник. У меня был опыт, и я думаю, что алкоголь не снимает стресс. Он не антидепрессант, наоборот — он самый настоящий депрессант. По моему убеждению, существо, получившее радость от принятия алкоголя, позднее возвращается в обычный мир без всяких алкогольных радостей. И еще с большей силой осознает несовершенство, и с новой силой жаждет алкоголя, и…

— Заткнись, синяк, — услышал Исаак голос Мика. — Или я тебя прикончу.

Спут замешкался. Послышалось сопение.

— А что скажет твой начальник?

— Ничего не скажет, — пригрозил Мик. — Выкуп дают за церковника, а не за синюю гадость.

— За синюю гадость приплачивают, — ввернул Антрацит. — Так что не разбрасывайся.

Исаак повернулся и посмотрел на вход. Спут стоял там, маленький и синий, как жертва планеты политзаключенных Небус. Над ним угрожающе нависал Мик.