Земля перестанет вращаться
Шрифт:
Нога долго заживала. Паша на больничном два месяца проторчал. Из дома только в поликлинику выходил. С друзьями в этот период виделся, лишь когда в больнице лежал. Они его навещали. А как выписался, все. Попал, что называется, в зону отчуждения. Жили они в пятиэтажке без лифта на последнем этаже, и спускаться вниз с костылями было крайне проблематично. Поэтому Паша лишний раз из дома не выходил. А в дом его друзьям был вход заказан. Конечно, явись они, Лена не посмела бы их выгнать, но Саши, зная, как ведьма (они называли ее только так) к ним относится,
…Он на всю жизнь тот день запомнил. Причем в мельчайших деталях. Даже запахи, сопровождающие его на протяжении него – жареных котлет дома, лекарств в больнице, прелой листвы на улице. А еще жженой резины! Когда он ковылял от поликлиники, его едва не сбил автомобиль. Шел дождь, а у водителя старенького «Москвича» плохо работали дворники. Паша чудом не оказался под колесами авто.
Домой он из-за этого явился с опозданием и не застал дочь, она ушла к Сашечке. Запах котлет все еще витал в воздухе. Паша съел одну, попил сладкого чая. В квартире он находился один, жена с матерью куда-то ушли, но если обычно он наслаждался возможностью побыть в тишине и покое, то теперь ощущал какую-то нервозность. Включил телевизор, стал смотреть передачу о Ванге. Рассказ о болгарской ясновидящей его не увлек. Мысли постоянно куда-то уносились. Но по прошествии времени он вспомнил и его. В мельчайших деталях…
Стемнело. Паша подошел к окну и выглянул на улицу. Дождь перестал. Но выпавшие за день осадки образовали огромные лужи, которые долго будут сохнуть. «Надеюсь, Дашенька в резиновых сапогах пошла, – подумал Паша, – а не в кроссовках. Ноги промочит, застудится, голос потеряет…»
Беспокойство нарастало. Не пора ли уже Даше вернуться? Время-то уже…
Он достал сотовый, набрал дочкин номер. Ему не ответили. Когда они с Сашечкой занимались, Даша выключала звук, чтоб не отвлекаться, поэтому можно было не волноваться, значит, еще поют, но…
Паша волновался! Все больше и больше!
Он позвонил Саше. Ответа нет. Он тоже отключал звук на время занятий. Набрал брата. Спросил, не у Санечки ли он. Тот ответил отрицательно.
– А что случилось? – взволновался брат, поняв, что с Пашей что-то не то.
– Даша давно к нему ушла, а все не возвращается…
– На домашний пробовал звонить?
– Он отключен сто лет назад.
– Паш, не так уж и поздно, чтоб волноваться, – попытался успокоить его Саша.
– А я волнуюсь!
– Съездить мне к Сане?
– Будь другом.
– Хорошо…
По его голосу было ясно – бухой. Причем изрядно. В таком состоянии брат обычно очень активен. Так что совершенно точно дома не останется, а направится к Санечке. Пять остановок на метро без пересадок и десять минут пешком. Для брата это хорошее развлечение. В подземке вступит с кем-нибудь в диалог, потом пройдется, продышится. У ларька, что возле дома Сашечки стоит, пивка себе купит разливного. По его уверениям, там оно самое лучшее в Москве.
Поговорив с братом, Паша немного
Снова сердце кольнуло! Паша бросил быстрый взгляд на часы. Прошло двадцать минут. Саша еще не добрался до дома Сашечки. Звонить ему бесполезно.
Хлопнула дверь. Паша выглянул в прихожую. Жена!
– Как нога? – спросила она.
– Нормально, – ответил Паша.
Лена кивнула и прошла в кухню. Ей до мужа не было дела. Про ногу спросила не потому, что беспокоилась. Хотела, чтоб он скорее на работу вышел. Больничный оплачивался уже не в полном объеме, и Лена ощущала нехватку денег – Паша отдавал ей всю зарплату.
Нога ныла. Что неудивительно. Кости только-только срослись, да и погода… И все же Паша, взяв трость, поковылял к входной двери.
– Ты куда? – спросила Лена, выглянув из кухни.
– Встречу Дашу.
– Как будто она без тебя дорогу не найдет, – проворчала Лена. – Девке уже тринадцать лет, взрослая.
– Темно на улице, беспокоюсь.
– Осень на дворе. Темнеет в семь вечера.
– Но сейчас уже девятый час.
– Детское время. «Спокойной ночи, малыши!» даже не начались.
Лена была права. Час был не поздний, и объективными причинами паническое Пашино состояние было не объяснить.
– Хочу подышать воздухом, – выпалил он, сорвав куртку с вешалки. – Заодно и Дашу встречу!
– Муки купи! – крикнула ему вслед жена. – Я блинов напеку.
Нога болела все сильнее. Ее жгло так, что мутнело перед глазами. Травмированной конечности требовался покой, но Паша упорно шел вперед.
– Сынок! – услышал он удивленный возглас. – Ты куда?
Это мама, поднимаясь по лестнице, увидела Пашу.
Он отмахнулся. Нервозность достигла пика. Пашу трясло!
Спустившись, он толкнул дверь подъезда. В лицо ударил порыв ледяного ветра. Пока шел дождь, было тихо, но когда он прекратился, подуло. Паша накинул на голову капюшон и зашагал к автобусной остановке. Но на полпути встал на обочине, поднял руку. Маршрутку он может прождать десять, пятнадцать минут, а «бомбила» домчит его без задержек.
Возле Павла затормозил «Рено Логан». Он, не спросив цены, забрался в салон, назвал адрес.
Зазвонил телефон. Паша вынул его и глянул на экран. Саша!
– Слушаю, – выпалил Паша.
– Ты только не волнуйся…
Лучше б он этого не говорил!
– Что случилось? – заорал Паша, напугав водителя.
– Саня в дым пьяный. Спит на полу.
– А Даша?
– Ее нет. Я растолкал Саню, расспросил, он сказал, что была, но, увидев, в каком тот состоянии, ушла.
– Когда это было?