Земля после
Шрифт:
— А ты б'oшки их вид'aл? — ощерился Волк. — А ещё у них свой Фюрер имеется и концлагеря для тех, кто рожей не вышел…
Молотов с Кувалдой переглянулись. Дед Кондрат задумчиво поглаживал аккуратную бородку. Юра только хмыкнул.
— Куришь? — Молотов предложил Волку только что изготовленную папиросу.
— Нет, спасибо…
— Андрей, — представился искатель. — Можно и по фамилии: Молотов.
— Спасибо, Андрей. Не курю я, — ощерился Волк. — А меня Алексеем звать. Но я больше к псевдониму привык, так что лучше Волком зови.
—
— А что с Объектом? Это всё, что я узнал. Если бы вы этих пидоров лысых не положили, я бы за ними до конца сходил. И с командиром ихним, с Яросветом, потом бы поквитался… — При упоминании Яросвета лицо Волка изменилось, желваки напряглись, в глазах блеснул нехороший огонёк. — Единственное, что могу ещё добавить, — продолжал Волк, — Объект этот военный и имеет отношение к приснопамятным Ракетным войскам стратегического назначения… У командира фашистов карта была, возможно, на ней что-нибудь есть… Но карту, насколько я понимаю, этот лысый пидор с собой унёс?
— Карту мы не находили, — сказал Кувалда. — Волк, постарайся вспомнить хоть что-нибудь. Обещаю, если этот лысый хер попадёт к нам в руки, тебе будет предоставлена возможность с ним посчитаться. — Сказав это, Кувалда прямо посмотрел в глаза Волку. Все собравшиеся вокруг костра сохраняли молчание. Всем было понятно: от того, что ещё знает этот человек в волчьей шкуре, зависит многое.
Волк молчал минуту. Все ждали. Потом он встал и подошёл к костру.
— Разрешите? — он посмотрел на котелок с чаем.
— Да, конечно, — сказал Кувалда, кивнув в сторону металлического ящика, на котором стояло несколько железных кружек.
— Спасибо, но у меня своя есть…
Кувалда понял намёк:
— Верните ему вещи, — сказал он одному из стоявших рядом искателей.
Волку вернули его походный рюкзак и лук, но без колчана со стрелами.
Взяв рюкзак, Волк извлёк из него эмалированную кружку и банку с мёдом. Положив ложку мёда в кружку, Волк подошёл к котлу и аккуратно, чтобы не зачерпнуть распаренной травы, нацедил в кружку ароматного отвара. Банку с мёдом молча поставил на ящик с кружками: мол, угощайтесь.
— У меня есть условия.
— Говори.
— Я хочу жизнь Яросвета и долю того, зачем фашисты сюда ехали.
Кувалда посмотрел на товарищей. Все молчали. Первым заговорил Серёга Хмурый:
— А не много ли ты хочешь, Волк? Мы бились с лысыми. Есть убитые и раненые. Да и земля эта наша…
— Ты сколько суток за ними шёл? — спросил Хмурого Волк. — Да-да, конечно же, я тебя видел… — сказал он, усмехнувшись, заметив, как искатель приподнял бровь. — А я две недели педали крутил. А до того по мёртвому Ростову круги нарез'aл, скрываясь от ебанутых на всю голову фашистских баб… Валькириями, ёб-т, они зовутся, суки драные… А три месяца назад я потерял всех своих людей… семьдесят шесть человек взрослых и детей… и сам едва жив остался. Так что, мне с этого пирога тоже причитается. Чего бы там, на Объекте этом ни было…
Молча смотревший до этого на огонь костра Дед
— Серёжа, я думаю, Алексей в своём праве. — Потом, помолчав, добавил: — Если то, что известно ему, поможет нам распутать это дело, можно и отблагодарить человека.
Кувалда посмотрел на Молотова. Тот слегка кивнул. Потом на сидевшего у костра Витьк'a (после его подвига никто из старших товарищей не стал возражать, когда Кувалда пригласил парня присутствовать при разговоре старших). Витёк, заметно смутившись, тоже кивнул.
— Хорошо, — произнёс Кувалда. — Ты не уйдёшь обделённым. Но касательно жизни этого Яросвета, если получится взять его живым, решит Сход… Если расстрел, то тебе позволят спустить курок. Если нет — набьёшь морду.
Волк немного помолчал, помешивая чай в кружке, потом согласно кивнул.
— Улица Николая Второго. В районе перекрёстка с Ельцина. Им сначала туда нужно. Зачем — точно не знаю, но это у них был первый пункт. Яросвет не обсуждал этого вслух со своими солдатами, это я случайно, можно сказать, — (Волк улыбнулся своей клыкастой улыбкой) — оказался свидетелем разговора Яросвета с Первославом… ну этим, вторым, который с ним ушёл… они вроде как друзья.
— А как думаешь, зачем лысые тележки железнодорожные с собой везли? У них там, в чудо-трамвае этом, их пять штук лежит.
— А это у них страсть такая к железным дорогам. Ко мне на станцию они тоже на таких приехали… «железнодорожнички», блядь…
— Ну что ж, товарищи, — сказал Дед Кондрат, — теперь понятно, почему они заехали именно с этой стороны. До перекрёстка этого отсюда час идти. Эти двое ушли от нас в противоположную сторону. Стало быть, чтобы зайти на Николашку, им надо идти в обход, либо через аэропорт, либо через город… Ночью они, даже с картой, нихера не найдут. Да и на упырей нарваться могут, или на псин… Они пойдут в город утром, с рассветом.
— Надо идти туда, — сказал Кувалда. — Сейчас выходить. Я знаю место. Хмурый, Молотов, Витя, Длинный, и ты, Юра — выходим через двадцать минут. Алексей Геннадьевич, — обратился Кувалда к Деду Кондрату, — оставайся здесь, начальствуй. Правая рука у тебя в порядке, а за левую тебе Ящер будет, у него как-раз левая цела.
— Я свами пойду, командир! — сказал Ящер.
— Так рука…
— Рука в порядке. Чиркнуло по шкуре, зашили уже. Моя рука — что твоя голова, так… девок пугать только…
— Значит решили. Идём всемером. Собирайтесь.
— Я пойду с вами, — произнёс Волк.
Искатели посмотрели на него и на Кувалду.
— А что? Я в деле, значит должен принимать участие не только в задушевных посиделках у костра. К тому же я хорошо стреляю из лука… даже ночью.
— Хорошо, — сказал Кувалда. — Пойдёшь с нами. Только учти, на выходе… мы называем такие дела — «выходами»… командир всегда один. Сегодня это я. Тебе всё понятно, Волк?
— Да, командир, — ответил Волк. — Я всё понял.