Земля сияющей власти
Шрифт:
– Угроза становится навязчивой…
– Это не угроза – та самая объективная реальность, которая господствует в мышлении Ближнего Востока, а значит, и Запада.
– Россия должна соединиться с Дальним Востоком, чтобы противостоять Ближнему? – Мамонт сделал паузу. – Правильно вас понял?
– В основном – да, – тоже стал тянуть мысль Тойё, будто не решаясь сказать что-то важное, как юноша, впервые объясняющийся в любви. – Впрочем, формальное соединение существует. У нас огромная протяженность общих границ, сопредельные территории, отчасти – общий космос. Но мы все время смотрим в ваш затылок, когда друзья
– А территориальные притязания?
– Это политика ныне живущих недальновидных людей. Мы обязаны быть выше этого. Мы – это космически мыслящие люди.
– Золото вас не интересует, насколько понимаю, снежный человек – тоже… Мы ведем беспредметный разговор, Тойё.
Тойё неожиданно рассмеялся, допил свою рюмку и встал.
– У нас не только сопредельные территории! Да!.. Сопредельный образ мышления. У кого вы научились выскальзывать, когда вас держат за жабры? Где вы научились за улыбкой непорочного ребенка скрывать бурю мыслей и чувств?.. Нет! Мы с вами никогда не будем понятны химерическому симбиозу Ближнего Востока и Западного мира. И это нас объединяет больше, чем сопредельные территории!.. Хорошо, в таком случае вот вам прямой вопрос: что такое «сокровища Вар-Вар»?
Он мог отказаться отвечать, однако сейчас это был не выход. Следовало заставить Тойё выдать все, что он знает, и только потом, сориентировавшись, выбрать тактику дальнейшего поведения.
– Истинные «сокровища Вар-Вар» – некие Вещие Знания, – просто сказал Мамонт. – В своих изысканиях я пришел к выводу, что они существовали на Руси относительно недавно. Ими владели князь Олег, по прозвищу Вещий, затем Святослав Игоревич, каким-то образом их получили Всеслав Полоцкий и Ярослав Космомысленный – отец знаменитой Ярославны. Далее связь прерывается вплоть до Ивана Васильевича Грозного. Он получил в наследство известную Либерию – светское собрание Высших Знаний, накопленных человечеством за предыдущее тысячелетие истории. По моему разумению, владеть такой библиотекой мог лишь человек посвященный. Возможно, потому и был назван первым царем на Руси. В чем суть Вещих Знаний – увы, мне не известно. А впрочем, с чего это вдруг Дальний Восток проявил такой интерес к арийской легенде?
– Это не легенда…
– Возможно, Тойё. Я допускаю самые невероятные варианты… Но какое отношение все это имеет к вам? К народам, как сами сказали, нам не родственным?
Мамонт не исключал, что весь их диалог пишется на пленку и потом, в одиночестве и тишине, Тойё прослушает его много раз, сопоставит детали, выявит уязвимые места, выверит логику и сформулирует новые, с двойным и тройным дном вопросы. Поэтому надо было меньше говорить самому и заставлять делать это хозяина: все-таки Мамонт – гость, а гостю полагается больше слушать…
– Я считаю, на Земле в неискаженном виде до наших дней дошли только две самые древние и самые мощные культуры, имеющие космическое значение. Это наши с вами культуры, Мамонт. По крайней мере они отличаются самостоятельностью и оригинальностью. Но, к сожалению, все древние учения и философии Дальнего Востока стали достоянием моды, когда Запад бросился искать смысл жизни, веру, истины. И все извратили, обернули в побрякушки вроде восточных видов борьбы… В этом есть и вина мыслящих людей. Признаюсь, мне когда-то тоже было приятно
– То же самое сейчас происходит в России, вы не одиноки, – вставил Мамонт. – Или вы предлагаете, как двум одноногим, купить пару сапог на двоих?
– Это вполне реально, Мамонт!
– А где же взять сапоги?
Тойё медленно вернулся на свое место и сел. Официант-китаец хотел налить в рюмки водки со змеей, однако хозяин грубовато оттолкнул его руку, сказал резко:
– Принеси и налей русской.
Мамонт уловил фальшь в голосе: кажется, собеседник подходил к главному вопросу.
– Нет русской водки. – Мамонт сел напротив. – Есть разведенный спирт с Ближнего Востока. А старой русской водки не существует.
Хозяин все понял, выждал, когда китаец нальет «смирновскую» немецкого производства, однако тост был сорван.
– Даже если бы и существовали эти Вещие Знания, нельзя скрещивать ужа и ежа, – добавил Мамонт. – Получится колючая проволока. Или снежный человек.
Категоричность Тойё расценил по-своему – как время сменить тактику. И сразу показал себя хозяином положения.
– Двадцать девятого августа этого года вы находились на том же склоне хребта, где я нашел вас вчера, – отчеканил он. – И исчезли после перестрелки с людьми генерала Тарасова. Мои охотники нашли трупы бандитов и ваш автомат. Двоих уложили вы, кто застрелил третьего? Из пистолета Стечкина? Установлено: такого оружия у вас не было.
– Надо понимать, начался официальный допрос? – Мамонт выпил, аккуратно положил в свою тарелку мясо и стал есть, орудуя вилкой и ножом, как на посольском приеме. Теперь его спокойствие будет выводить Тойё из равновесия и он скорее проговорится.
Однако хозяин умел балансировать на лезвии ножа.
– Предлагаю разговор двух мужчин, – жестковато отпарировал он. – Мы выяснили наши воззрения на предмет. Кто был с вами против людей Тарасова?
– Кто был, конечно, вы знаете? Может, закончим проверять честность друг друга, если это разговор двух мужчин?
– Нет, я не знаю. Но этот человек был ранен, мои охотники нашли кровь.
– Мог бы не отвечать вам, Тойё, – проговорил Мамонт. – Но в моем положении… Я ведь ваш пленник, а не гость. Верно?
Это ему пришлось не по нраву – хотел пока оставаться благородным и великодушным хозяином. После такой беседы нельзя делать резкий поворот к методам генерала Тарасова.
– Не отвечайте… Я рассчитывал на вашу откровенность, Мамонт, и не собираюсь загонять в угол неопровержимыми фактами и доказательствами. Поверьте, я ищу с вами общий язык из самых благих намерений. Ни Россия, ни Дальний Восток не смогут в одиночку противостоять Ближнему. Разложению и уничтожению человеческой природы в человеке мы должны противопоставить мощную древнюю философию, вернуть наши народы к своим корням, к мироощущению, достойному человека как образа и подобия Божьего. Все в ваших руках, Мамонт.