Земля - Сортировочная
Шрифт:
– Ура-а!!
– заревели повстанцы, заглушая его пение.
Наш поезд останавливался.
Космический корабль размером с Мыквинский пруд закрыл небо над нами. Из его темного брюха выполз эскалатор и уткнулся в днище платформы. Вниз по эскалатору бежали тощенькие зелененькие существа с перепончатыми ушами и глазами на стебельках.
(Потом наши мужики говорили, что лжепоезд
– Братва!…- кричали наши мужики и бросались обниматься.
Мне почему-то стало неловко, что все радуются, а я один вылупился как дурак. Я незаметно спрыгнул на насыпь и отошел в сторонку.
Сверху спустились лязгающие стальные щупальца и уволокли груз с платформы. Потом выдвинулась огромная труба и загудела. Волосы мои встали дыбом в ее сторону. Светлыми дымками инопланетные души покидали наших мужиков. Труба втянулась. Загремели люки. Надо мной вспыхнули квадраты сопел, осветив багрянцем локомотив и платформу со спящим мужичьем.
Корабль тяжело приподнялся и сорвался с места, косо улетая вверх и вдаль. Тень его сошла с меня и, быстро уменьшаясь, побежала по кочкам и рытвинам болотины. Я увидел, что еще светло. Звездолет черной полосой прошел над горизонтом и исчез навсегда.
Навсегда.
«Вот и все… - подумал я.
– Странно. Только что убегали, спасались, переживали… А теперь - бац, и все. Пусто».
Я подошел к платформе. Все спали. Никакой поэзии в этих мужиках.
Я плюнул от досады. Ветер донес до меня приглушенные голоса, и я оглянулся на брошенный лжепоезд. Развелось их в этот день - электричка-самозванка, лжепоезд… Вагон горбился над бугром. Маленькие люди сновали вокруг него и указывали руками в небо.
Я спустился с насыпи и прямо по болотине двинулся к ним. Спрашивается, какого фига? Я и сам не знаю. Дернул черт, вот и поперся на свою башку.
На третьем шагу я провалился по колено и остановился, озираясь.
Вдали квакали лягушки. Снова дунул ветер и донес до меня какой-то непонятный рой, похожий на листопад. Рой проистекал, кажется, из разломившегося вагона.
«Беда»,-
Страх охватил меня. Я завопил и замахал руками. От этого я криво по плечо ушел в трясину. Я чувствовал себя парашютистом без парашюта. Горизонт поднялся выше моих глаз. Вдали высокий, как Гималаи, грозно чернел гребень насыпи.
По правде говоря, толком перепугаться-то я не успел. Просто мозги тогда были заняты не тем. Страх мой был от привычки, потому что плавать я не умею, и наши пацаны любят меня в шутку топить на Мыквинском пруду.
Наверное, и трех секунд не прошло, как я угодил в эту яму, когда над насыпью появилось светлое облако.
Подняв тучу осевшего листопада, из-за гребня насыпи вылетел аппарат дяди Дмитрия Карасева, похожий на трактор «Беларусь» без колес. Сделав круг, он завис надо мною. Расхлябанная дверца отскочила, и на меня уставилась зеленая физиономия с глазами на стебельках.
– Симлянин?… - тоненько прокричала она мне.
– Хоросый селовек ерепец?…
– Натюрлих!…- почему-то по-английски прохрипел я, сдавленный трясиной.
Шустрое щупальце упало сверху, нырнуло в жижу, обвилось вокруг меня и без усилий выдернуло наружу. Кругом порхал листопад. Щупальце осторожно поставило меня на пригорок и шмыгнуло обратно.
Я сразу сел от слабости.
– Пасиба!…- крикнул мне инопланетянин.- Привет Карасев! Просяй!…
Дверца захлопнулась, тарелка затарахтела громче и полетела на закат.
Звезды высыпали на небо. Бледной полосой проступил Млечный Путь. Листок с листопада приклеился мне на мокрый лоб. Я отлепил его и в тусклом, неправильном свете увидел, что это рваный червонец.
Червонцы из разбитого денежного поезда парили вокруг, как бабочки. Но я не стал их ловить.
На фиг они мне? Всех червонцев все равно не поймаю, будь лоб хоть в квадратный метр. Да и не купить на них билет на космический корабль.
Я повертел трофей в руках и положил в траву на кочку рядом с сизой ягодой гонобобель.
Свердловск, 1991