Земля точка небо

Егоренков Алексей М.

– Ты мне лучше скажи, – Макс глотнул разом полбокала колючего напитка и сморщился. – Как ты собираешься вызывать это в людях? Такую, не знаю, сильную, как ее. Психическую реакцию. Правильно?

Он коротко глянул на Лизу и снова вернулся к шампанскому.

– А, это просто, – нетвердо улыбнулся Дима. – Человеку нужно изменить мир. Чтобы всё было не как прежде. И чтобы нельзя было взять и вернуться назад.

– Забрать руку, ногу, – пробормотал Максим.

– Э-э, нет. Ну, так тоже сработало бы, наверное. Но нельзя же у здорового человека

что-то ампутировать только ради этого.

Дима поскреб в затылке.

– Можно просто кардинально изменить привычки, – сказала Лиза у Макса за спиной. – И менять, и менять, пока не создастся нужное напряжение.

– То есть, я правильно понимаю? – Максим потер глаза двумя пальцами. – Берем нашего клиента… стоп, а с какой стати он захочет на это пойти? Ты думала, как его заинтересовать, например? На мой взгляд, это самая важная часть, и вы совершенно ее упускаете.

Лиза длинно откашлялась.

– Нужен кто-то, кому надоело жить, – сказал Дима прежде, чем она нашла ответ. – То есть, надоело то, как он живет. Сильно надоело.

– Главное, чтобы этот человек четко представлял, чего он хочет, – тихо добавила Лиза. – И помнил об этом в течение всего процесса. Вот это самое важное.

– Понял. Без проблем, – Макс поднялся и отряхнул колени. – Я согласен участвовать. Только одна маленькая деталь.

– Да? – спросила Лиза.

– Какая? – спросил Дима в унисон.

– Это нужно документировать. Всё, полностью. Встречу с человеком, беседу, разговор. И процесс, конечно. И это должно быть на телевидении.

– Зачем? – спросили они хором.

– А как вы думаете сделать на этом деньги?

– Мы не ради денег… – начала Лиза.

– Вот и зря. Всегда нужно извлекать любую возможную прибыль. Какая вам польза, – Максим кивнул. – Ладно, с Елизаветой понятно, у нее кандидатская. А ты?

Дима глянул по сторонам.

– Я… мне интересно будет поговорить… ну, с тем, кто попробует. Узнать, как это было. Сравнить с тем, что вышло у меня. И какие в этом есть возможности.

– Скучно. Тоскливо. Бессмысленно, – Макс треснул по столу ладонью и поднялся. – Суть я понял. Ждите, я позвоню.

И стремительно вышел, прихватив нераспечатанную бутылку.

Лиза и Дима посмотрели друг на друга.

– И куда он? – спросила она.

Дима снова поскреб в затылке. И вдруг беззвучно захохотал.

– Честное слово, – сказал он, выдыхая сквозь неслышный смех. – Кажется, он приведет тебе кандидатов. И не одного.

Прикурив сигарету, Лиза придвинула к себе бокал.

– Черт знает что, – сказала она, качнув головой. – Даже не знаю, стоит ли это начинать.

– Ничего, – сказал Дима, опять повалившись на кушетку. – Что-то получится, и ладно.

В подъезде дома, где жила Лиза, всё пропахло старыми книгами. Стоячий воздух отдавал сукном и клейстером, будто внутри старого чемодана. Максим вынул мешавшую коробочку, изучил ее с остервенением, и убрал в

задний карман брюк.

Пускай не в этот раз, но презервативы могли еще пригодиться.

...

25 мая 2005 года

Солнце давно исчезло за кромкой города, и небо всё окислялось, меняя цвет, но вечер не торопился уступить место ночи. Макс наблюдал за ним сквозь лобовое стекло, безразлично считая мутные звезды.

«Всё предсказуемо», – думал он. Всё несется по кругу. Сколько ни беги, сколько ни жди, планета движется, и с ней движешься ты сам. И твой сложный путь, все твои метания – лишь окружность, помноженная на окружность, помноженная на другую окружность. Галактика – не хаос. Галактика это спираль, и жизнь – это спираль, и любое направление всегда приводит в единственную центральную точку, которая видна заранее и отовсюду.

Щелк. Справа открылась дверь, обдав его уличным шумом и ветром, и Максим едва успел повернуть голову, как пара теплых рук обняла его затылок. Еще миг, и упрямые мягкие губы запечатали ему рот, и облако волос укрыло его от мира.

– Лизка? – промычал Макс, освободившись на секунду.

– Тихо, – шепот обжег ему щеку. Лиза пробиралась к нему напролом; она предупреждала каждое движение, сминала всякое сопротивление, которое тщился изобразить растерянный Максим. Она целовала его требовательно и беспощадно, чуть не вгрызаясь под язык, не оставляя Максу ни глотка воздуха кроме своего яростного дыхания, – и она не успокоилась, пока Максим не ответил ей.

Лиза не хотела прелюдий. Едва Макс коснулся ее локтя, как она вывернулась и прижалась грудью. Лиза пробралась ему на колено, и Максим ощущал женский голод прямо сквозь одежду, сквозь грубую ткань.

– Я… в общем, не уверен, что смогу, – признался он ей через плечо.

– М… не нужно, – острый укус в шею. – Ничего не нужно, только не уходи.

– И куда, интересно, я пойду?

– Никуда, – сказала Лиза, на миг подняв голову.

«Где же эти презервативы теперь?» – подумал Макс. В каком пиджаке, в каких брюках?

Пальцы Лизы медленно путешествовали у него под рубашкой, царапая кожу, отстегивая пуговицу за пуговицей. В шею Максима упирался холодный женский нос.

Ладно, хрен с ними. Наверняка давно истек срок годности.

Ему в промежность ударил холодок.

– Эй… – едва Макс успел открыть рот, как твердая рука скользнула в его расстегнутые брюки, нашла то, что хотела получить, и заворочалась, высвобождая его наружу.

Болезненно выдохнув, Максим подался назад, в мягкое кресло, откинул голову и прикрыл веки. Он чувствовал себя беспомощным и жалким, хотя его эрекция была такой сильной, что отдавалась болью где-то внутри, как мышечный спазм.