Земля воина
Шрифт:
— Он, не ты!
— Человек. Всего-навсего человек, но обработанный магами. Может, даже до рождения. Очень опасный.
Все это время таран бил безостановочно. Теперь рядом взревели трубы, и начался общий штурм. От криков и лязга железа и топота множества копыт, грохота падающих камней и всей остальной какофонии заложило уши. Практически все до одного, не удержавшись, посмотрели в ту сторону. Лишь этот продолжал стоять с неподвижным лицом, молча.
А был бы симпатичным, если бы не так откровенно
Ага! — дошло с изрядной задержкой. У всех приезжих лошадиная голова на фоне желтого дубового листа. Не орлы императорские. Даже при всей своей Блоровой неискушенности гербы высшей знати перепутать достаточно сложно. Принцев крови всего пяток, да чуть больше дюжины герцогов. На этот уровень посвящает лично император, и за последние пару столетий такого не случалось. Вот три рода официально считаются иссякшими, а владения выморочены в пользу казны. Зачем династии такие соперники?
— За что вас так не любит император, герцог Чапар? — спросил, не пытаясь быть деликатным. И мгновенно понял — не ошибся. На краткий миг броня дала трещину, и в глазах человека напротив мелькнуло удивление.
— Откуда такой вывод?
— А вы знаете, что здесь? — Блор махнул письмом.
— Догадываюсь.
Опять рев, перекрывающий разговор, хотя до стены расстояние немалое. Блор посмотрел внимательно, прикрываясь ладонью от солнца, светящего прямо в глаза. Все-таки смяли защиту у пролома. Не зря все затеяно.
— Дорога дальняя, — сказал, обращаясь к герцогу.
— Три с половиной тысячи лиг за двадцать один день.
Да, это действительно достижение, с уважением кивая, мысленно согласился Блор. Ладно еще по равнине, а ведь и горы. Таких результатов и гонец с подменными конями не покажет, а вид у битюгов вполне здоровый. Не измучены.
— …Ведь не могли не подумать… За Каменным поясом, случалось, огромные караваны пропадали. Не поможет десяток спутников. Даже таких.
Жизнь твоя висит на волоске, сказал он безмолвно, и гость замечательно его понял. Не требовалось вслух объяснять, какова первая реакция на подобного рода незаслуженный выговор из столицы.
— Императору не отказывают, — подбородок вздернут, взгляд гордый.
Это смотря кто. У меня нет давней мечты прогуляться на эшафот. А интересно, я тоже так смотрелся, когда на Крыше Мира рассуждал о долге?
— Честь превыше всего, — подтвердил Блор. — Будьте моим гостем. Столичных разносолов не обещаю, но голодным никто не останется, клянусь Воином!
Не стану я тебя убивать. Не хочу играть в чужие игры без знакомых правил. Лучше попробую навести дружеский мост. Его земли лежат на востоке и славятся на всю Империю разведением лошадей. Именно в этом я и нуждаюсь в первую очередь.
Недаром в нас вбивали в Храме множество вещей. Это я тоже запомнил неизвестно зачем. Гористая часть Чапара отгораживает
— Я не из Карунаса приехал, — досадливо ответил герцог. — Да и в дороге особо не гурманствовал. Но разве ты… — Он показал на город, не находя подходящих слов.
— Если мои командиры не способны довести до конца, значит, их пора убирать с должности, — вежливо ответил Блор. Так и не прозвучавшее «не исполнишь повеление немедленно» он проигнорировал. Еще чего, не хватает в последний момент отменять приказ. Пусть все идет дальше. — Я вполне могу занять это время интересной беседой. Я… хм… столь высокого по положению фема встречаю впервые в жизни и не прочь побеседовать о том о сем. Просто так. Без враждебных замыслов.
— Я тоже… впервые вижу столь интересного…
«А он, похоже, не знает, как меня величать, — весело подумал Блор. — По имени неприлично, не друзья, а всадником называть глупо. Уж не знаю как по доходам, но по размеру личной дружины, пусть и без остального войска, я его серьезно переплюнул».
— …Фема. Это ведь прямое неповиновение.
— Ну не отзывать же людей, — ласково улыбаясь, сказал Блор. — Не поймут. Я перед осадой посылал делегацию с предложениями о мире. Обещал жизнь, неприкосновенность имущества и даже готов был принять на службу вассалами. Отказались. Теперь надо доводить дело до конца. Закон войны свят — я отдал Град на разграбление. С момента входа и до следующего рассвета.
Эпилог
— Ну что, — без особого интереса спросил Блор, глядя на заляпанные кровью сапоги, — насытился?
Джил ощутимо покраснел. Все-таки он не был окончательно безнадежен. Разницу между славой в бою и случившимся потом уловил без объяснений. До Рея вот, похоже, не дошло. Удивился.
Ругать при этом абсолютно не за что. Ни его, ни остальных. Ничего другого и произойти не могло. Блор сам спустил с цепи кнехтов, позволив грабеж. Впервые за два года. Он прямо разрешил. Это было необходимо, и уже не требовалось переступать через себя. Это произошло незаметно, по маленькому шагу. Блор изменился. Ответственность и принимаемые решения требовали этого.
После Харапая он окончательно перестал заботиться о том, что именно думают о нем люди. Они могут ненавидеть или любить. Важнее — станут ли подчиняться. И если для этого придется убить многих простых людей, ничего ему лично плохого не сделавших, он не станет уклоняться от предначертанного.
Стоило сломить организованное сопротивление — и началась резня, переплетенная в неразрывный клубок с грабежом. Больше не существовало правил, законов и общепринятой морали. Ненависть выплеснулась наружу, больше не сдерживаемая офицерами. Команды никому не требовались. Воины срывали на побежденных злобу, тяжкую жизнь, гибель друзей, да и просто потому что не запрещено.