Земля ягуара
Шрифт:
— Ну вот, придем скоро, — раздалось вдруг над ухом.
Ромка вздрогнул.
— Дядька Мирослав, с чего вы взяли-то?
— За борт глянь, — ответил воин. — Видишь клубы песка? Их река выносит. И акул нет, потому как вода пресная.
Ромка поразился тому, как все становится просто, когда кто-нибудь объяснит.
Впередсмотрящий свесился из своего гнезда и как-то буднично сообщил о появлении на горизонте земли. Навигатор вышел из каюты, встал рядом с рулевым и развернул карту отмелей, которую де Грихальва нарисовал для Кортеса.
Мирослав вгляделся в желтоватый
— Однако мастер рисовал, хоть и пьян был как сапожник.
— С чего вы так думаете? Берега-то толком не видать на карте, только устье обозначено вроде да пригорок.
— Да, но пропорция схвачена верно. Вот смотри, — он выставил вперед руку, — тут от вершины до подножия вершок [16] , и ширина устья вершок. А на бумаге тут полвершка и тут. — Он приложил фалангу пальца к рисунку.
— Пропорция?
16
Старорусская единица измерения, первоначально равнялась длине основной фаланги указательного пальца.
— Эх, чему только тебя князь Андрей учил, — покачал головой Мирослав.
— Да ладно, дядько Мирослав, такому учил, чего вы и знать не знаете, — запальчиво ответил Ромка.
— Разумный человек говорит только о том, в чем уверен, — спокойно ответил Мирослав.
— А я и уверен!!!
Воин пожал плечами, отвернулся и пошел на корму. Юный граф заскрипел зубами, кулаки его сжались и… Разжались. Пнув ногой ни в чем не повинный тюк, он пошел на нос смотреть на такую близкую уже землю.
Скоро нос корабля вспорол полосу желтоватой мути и стал продвигаться вперед, борясь с боковым ветром и встречным течением. Матросы как обезьяны скакали по вантам, тянули канаты, разворачивали и сворачивали паруса. Навигатор, хрипя и надсаживаясь, выкрикивал команды, пересыпая их святотатственной руганью. Рулевой с кряхтением налегал на колесо. Рангоут опасно скрипел, мачты раскачивались, грозя скинуть матросов в воду. Армада медленно ползла следом за флагманом, в точности повторяя его маневры. Напряжение росло. Желваки играли на скулах солдат, столпившихся на палубе. Индейцы тянули шеи из-за высоких гребней солдатских бургонетов и марионов [17] , опасливо вглядываясь в туманную полоску земли. Альварадо зачем-то выхватил меч, поставил ногу на носовое ограждение и размахивал им, словно призывал всех в атаку.
17
Типы шлемов.
Волны, слабые в открытом море, на мелководье били в днище как таран. Протяжно ныли гвозди, вылезающие из обшивки. Ромка, сам того не замечая, вцепился зубами в рукав. Кто-то рядом тихонько причитал, кто-то горячо шептал молитву сразу всем богам.
И вдруг все закончилось. Проскочив бурное, кипящее водоворотами место встречи соленой и пресной воды, корабль вошел в ленивые воды мутной реки.
Эскадра прибыла на континент.
Глава восьмая
Адмирал появился из кормовой надстройки в полном боевом обмундировании, прошел на нос и оглядел берег в короткую подзорную трубу. Подозвав Эскаланте, он наклонился, звякнув полями своего мариона о его шлем, и зашептал что-то на ухо. Тот кивнул, дал знак нескольким вахтенным следовать за собой и повел их к крюйт-камере.
Кортес обернулся к столпившимся на палубе солдатам, матросам и рабам, легко вспрыгнул на услужливо подставленный кем-то бочонок, утвердился на нем литой статуей, отер рукавом пот со лба, выдержал театральную паузу и заговорил:
— Соратники, братья во Христе, подданные его величества мудрейшего короля Карла! Мы стоим на пороге страны, которая гораздо богаче и обширнее всех земель, известных европейцам. Великолепная награда ожидает каждого, кто проявит бесстрашие в бою. Будьте верны, и я сделаю вас обладателями сокровищ, какие и во сне не грезились испанцам! — Он посмотрел на священников, державшихся особняком. — Долг христианина — привести язычников к истинной вере. Так давайте же встанем на этот путь и пойдем по нему до конца!
— Пойдем, пойдем! — рявкнула в ответ сотня луженых глоток.
— Тогда по лодкам! — Кортес взмахнул рукой.
Солдаты, поправляя застежки ремешков, позвякивая мечами, двинулись к бортам. Около трапов их ждали Эскаланте и Альварадо с несколькими матросами, доверху нагруженными оружием. Каждому проходящему они выдавали аркебузы с бандольерами на двенадцать зарядов либо арбалеты и колчаны с толстыми болтами. Несколько человек взяли длинные копья с листообразными наконечниками. Кто-то сбросил в шлюпку связку белых фитилей, пропитанных скипидаром. Защелкали кресала, разводя огонь в специальных горшках.
— Мы встретимся с индейцами, — возвышаясь над солдатами, исчезающими за бортом, напутствовал Кортес. — И мы будем к ним добры. Мы обменяем у них золото на бусы и зеркала, как делали те, кто приходил до нас. А потом мы будем разубеждать их в заблуждениях. — Кортес кивнул священникам, все так же стоящим отдельной группкой и сжимающим в руках большие сумки, доверху наполненные карманными Библиями и миниатюрными распятиями.
К Библиям индейцы относились довольно прохладно, а вот распятия почему-то очень ценили и с удовольствием преклоняли перед ними колени.
— Дядька Мирослав, а зачем им самострелы-то, если всем аркебузы дать можно?
— Всем дорого выйдет. А видел, какие у индейцев доспехи? Вата стеганая. Их арбалетным болтом издали насквозь пробить можно. Да и пороху самострел не требует, и легче он, чем самопал. С аркебузой-то только кинжал и унесешь, ну шпажку короткую. Двенадцать зарядов отстрелял и хоть зубами врага грызи. А арбалет легкий, с ним меч не в тягость. Болты можно подбирать и снова стрелять.
— А тетива в такой сырости не растреплется?