Земля Жар-птицы. Краса былой России
Шрифт:
Для создания «Версаля на берегу моря» Леблон выбрал в Петергофе место, с которого открывался чудесный вид на залив, остров Котлин и финское побережье вдали. Парк и строения были спроектированы им практически за один год. Говорят, что нетерпеливый Петр сам срубил многие деревья, он размахивал топором с такой силой, как никто другой. В Петергофе Леблоном был создан проект прекрасного парка с водными затеями. Прямо у дворца внизу устроили необыкновенный фонтан. От высокой террасы, возвышающейся над морем на двенадцать метров, куда поступает вода по деревянным трубам из ключей, удаленных на двадцать два километра, он построил каскад. По нему вода устремляется вниз по семи широким ступеням, окружающим грот с двух сторон, в нижнюю чашу. Там, символизируя победу Петра под Полтавой, была установлена огромная статуя Самсона, раздирающего
По всему парку были разбросаны замечательные фонтаны. Один назывался «Золотой горой»; в нем вода струилась по лестнице с позолоченными ступенями, которая, будучи подсвеченной, напоминала золотой водопад. А в «Шахматной горе» вода текла по поверхности гигантской шахматной доски, составленной из мраморных черных и белых квадратов. Петр любил веселые сюрпризы, поэтому в саду, выглядевшем вполне официально, тут и там были устроены «фонтаны-шутихи» — большие грибы, со шляпок которых неожиданно начинал стекать поток воды и окатывать неосторожных гостей, когда кто-нибудь из них якобы наступал на «потайной камешек», и искусственные деревья, с каждого листочка которых стекали серебристые водные струйки. Неподалеку от Монплезира был устроен впечатляющий фонтан с солнечным диском. Он, медленно вращаясь, испускал «водяные лучи» во все стороны.
В какой-то момент Петр решил, что парк оформлен слишком официально и ему недостает дидактического элемента — в нем тут же стали устанавливать статуи, изображавшие персонажей из басен Эзопа. Петр приказал сделать металлические таблички, содержавшие пояснения и мораль басен, так что подданные могли пополнять свои знания.
Леблон спроектировал также три изумительных парковых павильона, — Марли, малый Эрмитаж и Монплезир, одноэтажное красно-белое здание, окна и широкая терраса которого выходили прямо на море.
Так же, как и в Летнем дворце в Петербурге, небольшая по размерам кухня в Монплезире оборудована весьма современно. Печь стоит в центре у стены, а вокруг столы, расположенные так, что приготовлением пищи может заниматься только один повар. Пища подавалась в столовую через окошко, и это послужило основанием для замечания одного из гостей, что Петр, видимо, единственный монарх в Европе, которому еда подается действительно горячей. Петр любил Монплезир и предпочитал жить в нем даже когда Большой дворец был уже построен.
Именно в Монплезире была разыграна последняя сцена трагедии в личной жизни Петра. Из сыновей Петра до юношеского возраста дожил лишь один, Алексей — сын от его первой жены Евдокии. Отец и сын никогда не ладили. Сын боялся отца, а отец со временем начал презирать сына. Когда Алексей повзрослел, он стал центром многочисленных заговоров, которые плели консервативное духовенство и бояре, чтобы свергнуть Петра и покончить с его реформами. На знаменитом живописном полотне Николая Ге, художника, жившего в девятнадцатом веке, изображена сцена в Монплезире, воспроизводящая конфликт между отцом и сыном. Гримаса разочарования и негодования искажает лицо Царя, сидящего, скрестив ноги в высоких ботфортах. Желание уклониться от ответа и апатия написаны на бледном лице сына, который стоит, отвернув голову и глядя в пол. Петр поставил перед Алексеем ультиматум: либо принять его сторону и поддерживать его реформы, либо удалиться от мира и уйти в монастырь. Алексей колебался и продолжал быть игрушкой в чужих руках. В конце концов все заговорщики были арестованы. Каждого безжалостно допросили. В 1718 году попал в застенок и Алексей. В процессе следствия его «спрашивали», заставляли говорить под ударами кнута, и во время допроса Алексей умер. Одни свидетельствовали, что на следующий день после смерти сына Петр без тени переживания участвовал в спуске на воду корабля. Другие говорили, что его глаза были полны слез.
С годами Петр все чаще болел. Не послушавшись советов докторов, он отправился на осмотр Ладожского канала, а оттуда поехал дальше на север, чтобы посетить чугунолитейный завод, где, как обычно, Царь, подавая пример, выковал огромный железный брус. В другой раз,
За относительно короткий срок своего единоличного правления, 29 лет, Петр Великий провел революционные преобразования в России и решительно повернул ее лицом к Западу. Изумленные и сбитые с толку этим ураганом реформ, обрушившихся на жителей страны, многие в России не понимали Царя и воспринимали его как дьявола. Но Петр беззаветно любил свою страну и народ. Его энергия, выносливость и богатое воображение были чисто русскими. Без сомнения, Петр — величайший из всех российских царей. Гавриил Державин, поэт восемнадцатого столетия, говорил о нем таю «Кто, если не Бог, сошел на землю?»
Конечно, после смерти Петра Великого все изменилось. По сей день идут острые споры о его реформах. В своем безоглядном порыве порвать связи с прошлым Царь вместе с дурным выбросил и много хорошего. Он подчинил церковь государству, и она навсегда утратила свою независимость и нечто неуловимое, что тесно и необыкновенным образом связывало ее с народом. Не распространив действие прозападных реформ на священников и крестьян, Петр впервые за долгую российскую историю внес раскол между классами, раскол, которого ранее между ними не было, и его так никогда и не удалось преодолеть. Даже через столетие после смерти Петра Великого в высших слоях общества все, что приходило с Запада, считалось модным, а русское воспринималось как низкое, недостойное и плебейское. Наступило время, когда к русскому языку, который в шестнадцатом веке Джером Горсей, посланник английской Королевы Елизаветы, называл «самым богатым и изящным в мире», российские аристократы стали относиться с пренебрежением. В последующее столетие после смерти Петра это культурное расслоение еще более усилилось и привело к искусственному разделению людей, которые раньше, независимо от благосостояния, всегда ощущали себя одной семьей перед Богом.
9. ЕЛИЗАВЕТА: ЯРКИЕ КРАСКИ И ПОЗОЛОТА
По иронии судьбы вслед за временем правления Петра, одного из самых ярких мужчин на российском троне, воина, обладавшего спартанскими качествами, наступила эпоха царствия женщин. После смерти Императора в 1725 году, в течение оставшейся части восемнадцатого века Россией правили одна за другой четыре императрицы. Две из них были исключительны: дочь Петра, Елизавета, и принцесса небольшого немецкого герцогства, которую называли в России Екатериной Великой. За пятьдесят пять лет царствования эти две женщины с абсолютно непохожими вкусами и темпераментами, действуя совершенно по-разному, заложили основу для будущего расцвета русской культуры, пришедшегося на девятнадцатый век.
Именно Елизавета, дочь Петра, возродила в стране характерный для русских стиль расточительности и роскоши. Это случилось не сразу. После смерти Петра России пришлось шестнадцать лет ожидать наступления пышного века Елизаветы.
Петр подарил своей избраннице Екатерине чудесный деревянный дворец царя Алексея Михайловича в Коломенском. Там 18 декабря 1709 года, на следующий день по возвращении Петра в Москву после одержанной им блестящей победы над шведами под Полтавой, родилась Елизавета. Царь был так счастлив, что отложил торжественное вступление русских войск в Москву и отправился посмотреть на свою дочь. Впервые Елизавета участвовала в торжественной церемонии в двухлетнем возрасте. Произошло это в день свадьбы родителей, и Елизавета исполняла роль крошечной, розовенькой подружки невесты. Она было дитем любви, и ее обожали всю жизнь. Родители любили дочь до безумия, она росла в тепле и ласке. Вместе с русской и карельской нянями Елизавету воспитывали французские гувернантки, благодаря чему она хорошо говорила по-французски и научилась западным манерам. Но Елизавета оставалась страстно привязанной к России: всю жизнь она отдавала предпочтение русским народным традициям и обычаям, была искренне благочестива и предана церкви.