Земля Жар-птицы. Краса былой России

Масси Сюзанна

Киевский князь Владимир совершил выбор, оказавший решающее влияние на судьбы русской истории и культуры. В древней летописи «Повесть временных лет» рассказывается, что в 986 году к Владимиру явились иноземные проповедники, пытавшиеся открыть князю-язычнику достоинства и красоту религий, исповедовавшихся в их землях. Первыми пришли жившие по соседству булгары-магометане и сказали: «Ты князь мудрый и смысленный, но не ведаешь закона истинного, приими закон наш и почитай пророка Магомета». Когда Владимир спросил их, «какова есть вера ваша», они отвечали, что веруют единому Богу, а пророк Магомет возвестил им, что, если будут верными, после смерти исполнятся все их плотские желания. Как сказано в летописи, это пришлось по душе женолюбивому Владимиру, — он был четырежды женат и имел несколько сотен наложниц. Но когда булгары добавили, что мусульманам запрещено пить вино, Владимир отверг их учение,

воскликнув: «Русам есть веселие и здравие от пития вина, с разумом пиемого!» Затем перед князем предстали немцы, послы Папы Римского, и говорили: «Вы народ честный и благоразумный… Удивляемся, что верите неблагорассудно, поклоняетесь богам, сделанным вами. Наша же вера свет есть, кланяемся едино господу богу триипостасному, иже сотворил небо и землю, солнце, луну и звезды и всякое дыхание». Хазарские иудеи объяснили Владимиру, что они веруют в Единого Бога, Бога Авраама, Исаака и Иакова. Однако, узнав, что они осуждены всю жизнь скитаться по земле, Владимир отверг их веру, сказав: «Сего ли зла и нас участниками учинить хотите?» Греки прислали к Владимиру философа, который пересказал князю всю историю от сотворения мира. Грек поразил Великого князя своей ученостью и в особенности ярким рассказом о муках, уготованных в аду тем, кто не обрел истинной веры.

Все еще пребывая в сомнениях, Владимир обратился за советом к ближним боярам и старейшинам, которые предложили ему избрать десять мужей «честных и смысленных», чтобы те поехали и своими глазами увидели, как исповедуется вера у разных народов. Когда посланцы возвратились, он призвал их к себе и внимательно выслушал. У немцев они побывали во многих храмах на богослужениях, но не увидели там «подлинного благолепия». Зато они были потрясены, когда в Константинополе их ввели в огромный храм Софии, Премудрости Божией, который был сплошь изукрашен мозаиками из чистого золота и освещен тысячами свечей. «Мы не знали, где мы — на небесах или на земле и нет у нас слов, чтобы описать увиденное! Мы знаем только, что сам Бог пребывает там среди смертных и что их богослужение прекраснее, чем в иных землях. И не можем забыть ту красоту!» Вскоре после этого, в 988 году Владимир крестился в греческую веру и объявил, что с этого времени Киевская земля принимает христианство от восточной, Греческой Церкви, а не от западной, Римской.

Константинополь, который русские называли Царьградом, был в то время важнейшим политическим и культурным центром. Преемник Рима, он владел обширными землями: частью Италии, Балканским полуостровом, Эгейским архипелагом и всей Малой Азией. Литературным и государственным языком Византийской империи был греческий. Константинополь для все еще отсталой западной Европы выступал в роли хранителя христианства и древнего искусства Греции и Рима. Именно здесь зарождалось и развивалось множество разнообразных учений, ибо в Константинополе сплетались воедино достижения античного мира и современности, безудержная роскошь и крайний аскетизм.

Восточная литургия — одно из самых прекрасных и своеобразных таинств, порожденных византийской культурой. Ее возвышенная красота, так глубоко поразившая посланцев князя Владимира, и сегодня волнует сердца верующих. Проникновенная и поэтическая, литургия являет собой драматическое действо, исполненное огромной мистической глубины и обставленное с дворцовой роскошью; она пленяет участника службы подлинным величием, внося в души христианина ощущение единства небесного и земного. Церковная утварь и облачения священников, украшенные золотом и драгоценными каменьями, благоухание ладана — все это глубоко воздействует на душу и воображение прихожанина.

Русские восприняли восточное христианство в его праздничной ипостаси и служили Богу своему с искренностью, свойственной их природе. Менее чем за пятьдесят лет в Киеве было построено такое множество церквей, что один из путешественников, посетивший город, насчитал их не одну сотню. На Руси новая религия стала называться православием, что означает «истинная Вера» или «истинное прославление» Бога. Церкви называются здесь «храмы Божии». Однако русские не просто переняли византийские обряды: очень скоро они как бы «очеловечили» их формальную сторону, внеся в них своеобразие русского народного искусства и музыки и соединив свою новую Церковь с древними славянскими традициями соборности и братской любви. Славяне-язычники были так миролюбивы, что у них не было в прямом смысле Бога войны. Смиренно, с умилением поклонялись Господу русские христиане, в самом богослужении открывая те духовные идеалы, которые особенно ценили в жизни — мягкость, сострадание, непротивлению злу.

В древних сказаниях и летописях возвышались герои, наделенные кротостью и смирением. С самого начала русские

придавали особое значение страданию в христианской жизни. Глубоко почитались на Руси первые русские святые Борис и Глеб, сыновья князя Владимира. Когда Владимир умер в 1015 году, его старший сын, Святополк, решил погубить своих братьев, чтобы безраздельно владеть русской землей. Борис не захотел ответить злом на зло и распустил свою дружину. Услышав, что брат ищет убить его, он начал молиться, говоря: «Господи! Ты пострадал за грехи наши; удостой и меня пострадать за Тебя!». Простясь со всеми и причастившись, он покойно лег в постель. Убийцы ворвались в шатер и, как пишет летописец, напали на него «подобно диким зверям». Его семнадцатилетний младший брат Глеб, узнав об этом, сильно горевал о своих близких и горячо молился о них. Он также был убит, не оказав никакого сопротивления и покорно приняв смерть от руки злодеев.

На долгие века Борис и Глеб стали покровителями русской земли и ее самыми любимыми героями. Их называли «страстотерпцами», подчеркивая тем самым их согласие на страдание и смерть во имя отказа от неправедной борьбы. Эта кротость в приятии своей доли в подражание Христу становится характерным для русского человека идеалом, который золотой нитью проходит через русскую жизнь и искусство вплоть до наших дней. Русские первыми отметили смирение в природе Христа, что вовсе не казалось важным ни в Византии, ни на Западе вплоть до времени св. Франциска, жившего спустя примерно двести лет после мученической смерти Бориса и Глеба.

Отца Бориса и Глеба, князя Владимира, глубоко почитали на Руси. Он был причислен к лику святых не только как человек, введший христианство на русской земле, но и потому, что он первым уделил огромное внимание его социальной стороне, проявившейся в сострадании и любви к ближнему. Празднества всегда занимали особое место на Руси. Владимир, названный в народных сказаниях Красным Солнышком, был радушным хозяином, и после его обращения пиры стали выражением истинной братской любви. Когда бы ни пировал на своем дворе князь с дружиной, он отсылал в город возы с хлебами, мясом, рыбой, овощами и медовухой; все это раздавалось больным и нищим людям. Нигде в Европе десятого века так не заботились о нуждающихся, как в Киеве. Глубоко осознавая важность христианского милосердия, Владимир при введении в Киевской Руси византийского законодательного свода смягчил наиболее жестокие его положения. В древнем Киеве не было смертной казни, не применялись пытки, запрещалось нанесение увечий преступникам. Некоторое время Владимир даже отказывался казнить воров, пока служители церкви не убедили его в том, что он обязан преследовать преступников по закону.

В славянском понимании все живое было связано между собой. Люди, животные, растения проживали пору расцвета и угасали. Красота заключалась в самой природе, проникающей все и вся. И в свою Церковь русские принесли это чувство одушевления природы. Земля почиталась на Руси как символ Вечной Женственности, Материнства; здесь не привился особый латинский культ поклонения Непорочной Деве, ибо считалось более важным восприятие Пречистой именно как Божией Матери, полной сострадания и любви. Крайне редко Богородица изображалась на иконах без Младенца. Проникнутые чувством единения с природой и землей, русские восприняли христианство в буквальном смысле слова как явление высшей красоты и преображения всей человеческой жизни. Само здание церкви несло в себе двоякий смысл. Оно воплощало идею Воскресения Божия и одновременно, искусно вписанное в окружающий его ландшафт, становилось частью природного мира. Терминология, принятая в церковной архитектуре, также несла двойной смысл: купол называли «главой» или «лбом»; несущий главки барабан — «шеей»; округлый фронтон — «плечом», а плоские вертикальные выступы — «лопатками». В ходу были и такие обыденные слова, как «дынька», «поясок» и «кокошник» [3] .

3

По желанию автора, некоторые слова исторической русской лексики, приводившиеся в английском издании без перевода, выделены курсивом.

Вскоре соборы и церкви стали самыми примечательными строениями во всех русских княжествах. На огромных равнинных пространствах их устремленные ввысь купола воспринимались как путеводные огни, обращая мысли путников к небесам. Самые важные события, касавшиеся всех, происходили или в церквях, или перед ними, поскольку люди чувствовали себя и в церкви, и рядом с нею как дома. Часто молящихся собиралось так много, что богослужение для тех, кто не помещался внутри, совершалось как бы под открытым небом.