Земля

Ен Ли Ги

Клекот в ручье громче, ветер — свежее. Небо похоже на протертое стекло. Рощи, луга словно новый наряд надели. Деревья и травы, колыхаясь на ветру, казалось, водили зеленый радостный хоровод.

Солнце клонилось к западу, то пряталось в тонкой чешуе облаков, то показывалось снова. В небе, раскинувшись огромной дугой, пышно расцвела радуга. Один конец ее ушел за гору Чомбансан, другим она уперлась в речку, протекавшую через хутор Твигор.

— Эй, ребята-а!.. Глядите-ка: радуга застряла в Твигоре!..

Дети шумной

гурьбой бросились к хутору ловить радугу. Над их вихрастыми головами стаями сновали стрекозы.

Земля сегодня досыта напилась. Крестьяне, переодевшись, высыпали на поля полюбоваться буйно растущим рисом. У всех было чудесное настроение.

2

Дон Ун забежал домой и тут же с удилищем в руках снова вышел со двора. Он попросил сестру накопать ему червей и побрел к реке. Захотелось выкупаться, и Дон Ун, торопливо раздевшись, бросился в воду. Искусно плавая, он с наслаждением барахтался в воде. Грязь легко смылась, остался только темный загар.

Вскоре пришла Кан Нани, держа в руке жестяную баночку с червями. Они отвязали лодку, уселись в нее.

Река после грозы заметно вздулась.

Дон Ун стал грести туда, где было поглубже, к утесам, которые крутыми обрывами спускались к реке. Меж утесов, там и тут, пышно цвели цветы нарикот. Увидев их, Кан Нани радостно захлопала в ладоши.

— Ой, братец, гляди, какие красивые цветы! Хоть бы один сорвать!

— Сорви, если сможешь!

Дон Ун остановил лодку неподалеку от крутой скалы, с которой с ревом низвергался водопад. Летом после дождя рыба клюет хорошо; Дон Ун едва успевал вытаскивать из воды удочку. Ему попадались эхи, согари, кэктэнни, морэмучи — все довольно крупная рыба.

И каждый раз, когда Дон Ун выдергивал удочку с блестевшей на крючке рыбой, Кан Нани радостно повертывалась на своем месте, изловчась, хватала рыбу и укладывала ее в корзинку.

Ловля рыбы увлекла их.

* * *

Дон Су, закурив, вышел из дому. И дома, и во дворе ни сестры, ни брата не было. Куда же это они запропастились? Может, отправились на рыбную ловлю?

И Дон Су зашагал к реке, надеясь застать там брата и сестру. И надо же было так случиться: как раз в это время к реке пришла за водой Сун И.

Услышав за собой чьи-то шаги, Сун И испуганно обернулась и встретилась взглядом с Дон Су. Сун И обрадовалась.

— Куда путь держишь?

— Кроме тебя, не к кому! — весело улыбнулся Дон Су.

Сун И стыдливо отвернулась.

— Вот и неправда.

— Послушай, твоя мать, говорят, до сих пор все лежит?

— Ага.

— Что это с ней?

— Да так, дурит просто, — недовольно поморщилась Сун И.

— Это она из-за меня злится. Больше не бьет тебя?

— Нет.

— Эх, узнать бы, что у нее на уме!.. Не знаешь?

— Откуда мне знать? — тихим, жалобным голосом заговорила Сун И. — Молчит целыми днями.

Даже не спрашивает, куда я хожу, что делаю. Раньше она бы этого так не оставила!

— Что бы это все могло значить, а? — обуреваемый мучительными сомнениями, допытывался Дон Су. — Одобряет она наши встречи или осуждает?

— Разве ее поймешь? Видать, она уже не так ненавидит тебя как раньше, иначе она бы меня не оставила в покое.

Дон Ун и Кан Нани, наловив рыбы, возвращались домой. Лодка плыла как раз к тому месту, где стояли Дон Су и Сун И. Услышав всплеск весел, Сун И перепугалась и, оборвав себя на полуслове, глазами показала Дон Су.

— Уходи отсюда!

Но Дон Су даже не двинулся с места, словно и не его она просила.

— Почему я должен уходить?

— Разве не видишь: кто-то плывет сюда! — сердито сказала Сун И и кивнула головой в сторону лодки.

— Да это же наши! Чего их стесняться, они и так все знают, — спокойно проговорил Дон Су.

— Я все-таки пойду.

Сун И собралась было поставить на голову кувшин с водой, но Дон Су остановил ее.

— Подожди немного. Надо же нам когда-нибудь окончательно договориться, не правда ли?

— О чем договорится?

— Ты сама знаешь, о чем. У меня голова кругом идет, я теперь даже не знаю: могу я тебе верить или нет.

— Верь! — твердо сказала Сун И. — Верь, и все будет хорошо.

— Но до каких же пор можно ждать? Вот если бы ты была такой же смелой, как Гым Сук, тогда другой разговор.

Сун И сразу изменилась в лице, глаза ее вспыхнули гневом.

— Что Гым Сук? Говори! Ей можно верить, а мне — нельзя? Так, что ли?

— Да нет, я совсем не то хотел сказать!

— Как это «не то»? Ну и ладно! — Сун И, оборвав его на полуслове, отвернулась и вытерла рукой слезы.

— Сун И!.. Ну, не надо, Сун И! Я ведь… Ты просто меня…

Дон Су совсем растерялся. Он попытался взять Сун И за руку, но она с гневом оттолкнула его и снова всхлипнула.

— Уйди прочь! Я все поняла…

— Ну, я виноват, ну, прости меня. Я это так, сдуру. Разве я сказал, что не верю тебе?

Дон Су оправдывался как мог, но Сун И продолжала плакать.

— Не хочу. И слышать ничего не хочу! Беги, беги скорее к своей Гым Сук! Ой-ой-ой… — Сун И зарыдала в голос.

— Что с тобой, Сун И? Ну, я виноват. Прости меня, Сун И!

Но Сун И, стиснув зубы, зло поглядела на Дон Су сквозь слезы и, подняв кувшин с водой на голову, быстро зашагала прочь.

Дон Су, растерянный, недоумевающий, стоял на берегу реки, словно неуклюжий щенок, который гонялся за курицей и, упустив ее, беспомощно смотрит на высокий плетень, через который она перелетела.

И взбрело же в глупую его башку брякнуть Сун И такое! Ах, как он раскаивался сейчас в своих словах!

Дон Ун и Кан Нани подплыли к берегу. Кан Нани весело окликнула Дон Су: