Землячки 4. Сульма
Шрифт:
– Какая толстенькая книжечка, - вздохнула она.
– Ладно, согласна, муштруй меня по полной программе, "тяжело в ученье -- легко в бою", говорят.
Утром Нина с Дашей с круглыми глазами встретили её у порога.
– Сульма! Новости-то какие!
– Что случилось?
– Испуганно спросила она.
– Базар сносят!
– Как сносят?
– Совсем сносят. Я сейчас мимо шла -- жутко смотреть! Там такое творится! Бабы в кучу собрались, протестуют. А бульдозеры прямо прилавки сметают.
– Говорят, кто-то землю эту уже купил, что-то
– И вчера вечером к нам сюда женщины приходили, просились в нашем помещении торговать, со слезами на глазах просили, - вопросительно смотрела Даша.
Сульма долго переваривала информацию. Потом сказала:
– Девочки, как хотите, но базар в торговом зале мне не нужен. У меня своя вывеска и свой ассортимент, и чужие люди мне здесь не нужны.
– Да мы так просто говорим.
– Чтобы ты знала.
– Юльку вот после школы надо будет ещё пристроить как-то. А площадь на определённое число работников рассчитывается, я не имею права нарушать эти нормы, иначе нашему заведению -- капут.
– Понятно. Мы так и объяснять будем. Они ведь ещё раз придут.
– Да, так всем и отказывайте.
– Ладно, пойдём, Нина, открываться.
– Вот, - думала она после ухода подружек, - слухи превращаются в реальность.
Вот уже и снег сошёл, и майские праздники пролетели, и зеленеть вокруг начало. У Юльки закончилась программа обучения, и она, раньше намеченного срока, решила приступить к работе.
– Юля, у тебя же ещё экзамены в июне, - вздыхали Сульма вместе с Ниной.
– Ну и что. Подумаешь. Шесть раз сбегаю с утра. Всё равно ведь все всё сдадут!
Нина махнула на дочь рукой и удалилась, а Сульма продолжила разговор.
– Значит, ты решила шитьём серьёзно здесь заниматься?
– Да, мне это больше нравится. Лучше, чем за прилавком стоять.
– Хорошо, Юля, я отдаю в полное твоё распоряжение и швейную машинку, и этот кабинет. Я полностью всё готовое сегодня отсюда вынесу, начнёшь с нуля. В последний день каждого месяца будем снимать остатки как сырья, так и готовой продукции. Передачу на прилавок буду делать только я. Зарплату будешь сама считать, я только проверять. Понятно?
– Спасибо, Сульма. Может мне вас по отчеству называть?
– У татар, Юля, нет отчеств, - смеялась она, - зови, как и прежде, "Сульма". Вот тебе ключ, пользуйся. У меня ещё есть. Завтра с утра начни проверять остатки в рулонах, запишешь, потом сверим с моими данными.
– Хорошо. А вы теперь шить совсем не будете?
– Постарайся с этим справиться сама, я у тебя буду только на подхвате, если срочные заказы будут. Я себе новую машинку куплю, в салон поставлю, чтобы тебе не мешать, да шторами заниматься буду. За чистотой здесь тоже тебе придётся следить, проверять буду каждый день. Да при необходимости матери своей помогай. Хорошо?
– Хорошо.
– Если дела хорошо пойдут, я тебе и трудовую оформлю, но только после получения аттестата.
– Мне мама давно хочет трудовую книжку оформить, но их взять негде!
– Вот в этом и вся суть. Боится государство, что все, кому не лень, будут себе трудовые оформлять. Потом всем пенсии по ним ведь придётся насчитывать, предпринимателей-то развелось видимо-невидимо.
– А вы где достали?
– Знакомый главбух одну выделила.
– Законная?
– Да, через расчётные счета деньги перечислены, специально для тебя приготовила. Зря что ли я налоги столько лет плачу.
– Спасибо, Сульма.
– Только у тебя с зарплаты придётся подоходный налог удерживать.
– Это сколько?
– Двенадцать процентов, плюс один процент с этого года добавили для перечисления в пенсионный фонд. Так у всех, кто официально оформлен.
– Понятно.
– Юля, я ещё хочу тебя попросить. Это очень серьёзно. Никогда, никому, даже подружкам, даже маме, ни будущему мужу, ни будущим детям -- не рассказывай о своих денежных доходах и о количестве произведённых товаров. Сколько ты сошьёшь -- никто не должен знать, и сколько получишь -- тоже. Поняла? Потом мы обговорим этот вопрос отдельно, установим для болтовни минимальное количество.
– Поняла.
– Всё. Я ушла.
– Спасибо, Сульма.
На следующее утро, после подписания акта приёма-передачи, сидели, кофеёк пили.
– Сульма, а вы по-татарски говорить умеете?
– Умела. Давно, когда совсем маленькая была, я же в татарской деревне выросла, но мама меня и русскому учила, с ней мы только на русском разговаривали. Потом, в школе-то, тоже всё только на русском учили, мне легко было, не то, что некоторым, а сейчас, наверное, у меня ничего уже по-татарски не получится, давно среди русских живу, - смеялась она, - но всё понимаю, правда, иногда само собой и татарские приветствия выскакивают.
– Значит, вы двумя языками владеете.
– Ещё английскому в школе учили, теперь с компьютером на нём общаюсь, как видишь, всё в жизни пригождается. Ты с компьютером-то знакома?
– Нет. Родителей просила купить, они как-то не отреагировали, всё на безденежье ссылаются.
– С мальчиками-то целовалась?
– Целовалась, - смеялась Юлька.
– Может ты и замуж собираешься?
– Никто пока не предлагал.
– Поди и на дискотеки бегаешь?
– Бегаю, конечно, но родители не знают.
– Ну ладно, хозяйничай. Мне пора.
– Вы уже сами баранку крутите?
– Кручу уже. Вроде получается. Меня же, кроме курсов, ещё свой водитель мучает.
– Интересная жизнь, Сульма. Правда?
– Правда.
Макс у Даши тоже перебрался в "Пятёрочку", и они с Юрой теперь на одной машине работали сутками, меняясь. Юлька получила аттестат по окончанию экзаменов. Сульма зубрила правила дорожного движения и экзаменационные вопросы. В последние недели она наматывала километраж со своим инструктором только на своих "Жигулях", и ей казалось, что она с детства крутит баранку. Все выбоины и закоулки города она знала, сама ставила машину в гараж.