Шрифт:
Часть первая: ЗАЩИТНАЯ РЕАКЦИЯ
Воскресенье, 22 мая 1988 года
— У-у, козел! — смело заявил Семен Саньковский и отхлебнул портвейна из бутылки. — Пошел вон!!!
Было солнечное утро, берег речушки и голоса друзей за спиной. Возможно, поэтому вопль прозвучал не как вызов на дуэль, а, скорее, как добрый совет.
Несмотря на это, два глаза неопределенного цвета продолжали упрямо таращиться на него. В них не читалось даже намека на пацифизм. Вонючее животное не скрывало намерений проверить на прочность костяные наросты, именуемые также «рогами». Почему для этой цели оно изо всех подходящих объектов выбрало именно его, для Семена было полнейшей загадкой чужой
Саньковский вознамерился было повторить возлияние, но не секрет, что козлам плевать на добрые советы. За мгновение до того, как рога вошли в непосредственный контакт с интимной частью тела, Семен успел-таки закупорить пальцем горлышко и даже замахнуться, демонстрируя завидную защитную реакцию…
Окружающий пейзаж кувыркнулся, и небо на ничтожный промежуток времени оказалось под ногами. Сделав пол-оборота, оно повисло над головой, звеня и покачиваясь огромным голубым колоколом.
Отнюдь не супермен, но не лишенный толики самоуважения Саньковский лежал на спине, пришпиленный земным притяжением, как бабочка иголкой. Ему не было никакого дела ни до жужжания пчел, ни до уносимого ветерком пуха сбитых им одуванчиков. Зеленая травка, отчетливо попахивающая навозом, его тоже интересовала мало. От удара ныло то, что каннибалы нежно называют «филейной частью», а от соприкосновения с земной твердью перехватило дыхание.
Выпучив красивые синие глаза, Семен пытался глотнуть воздуха и был похож на перепуганную сосиску, увидевшую дурной сон. В общем, было самое время его добить, однако даже козлы добрее людей.
— Живой, тореадор-самоучка? — послышался вопрос. Если в нем и присутствовала нотка волнения, то она полностью сглаживалась расстоянием. Тень вдруг закрыла Солнце, и тот же голос подтвердил диагноз. — Живой! Поднимайся, орел с вертикальным взлетом!
Тень материализовалась коренастым Димкой Самохиным, протянула руку и рывком поставила Семена на ноги. Мученически скорчив другу благодарную рожу, тот выгнулся, помассировал поясницу и покосился на бутылку в левой руке. Несмотря на катаклизм, уровень жидкости там не уменьшился, но это было слабым утешением.
— Хлебни чуток, чтобы столбняк прошел, — посоветовал практичный Димка и направился к импровизированному столу, где и размещались остальные зрители.
Не считая Самохина, свидетелей позора Саньковского было трое. Длинный, чья банальная кличка заменяла ему как описание внешности, так и биографию, да две девушки, с которыми познакомились здесь же, на берегу. Им было лет по двадцать, и они отличались друг от друга только степенью упитанности и именами.
Вышеописанному происшествию предшествовал визит приятелей к Семену, с целью выманить семью на природу. Однако жена Саньковского от вылазки отказалась наотрез, сославшись на мигрень, магнитную бурю и неблагоприятное расположение звезд. Ее вера в астрологию заслуживала отдельного разговора и была незыблема, как законы мироздания, хотя и отдавала атавизмом. Супруга аргументировала ее тем, что она — единственное, вселяющее в нее уверенность в завтрашнем дне. Не став уточнять, на какой именно день легли неправильно звезды, а справедливо рассудив, согласно афоризму: «Баба с воза — кони в курсе дела», Семен захлопнул за собой входную дверь и отправился наслаждаться природой и портвейном. И делал это весьма успешно, пока не забрел на чужую территорию.
— Ну, мужики, не будем отвлекаться, — Димка сел, поджал ноги и взял стакан. — Жили бы мы в Испании, например, так мы бы этих козлов одной левой!
Семен был парень незлобивый, но сейчас скрипнул зубами. Его душа жаждала реванша, однако выбор козлов отпущения был сильно ограничен.
— Согласен, — кивнул долговязый, сидевший напротив, — век живи, век учись!
— Золотые слова! Сенька, иди сюда! Послушай, что умные люди говорят!
Саньковский
Мутным оком окидывая весь этот пейзаж, Семен раздумывал, что будет эффектнее: подкрасться к козлу и отвесить здоровенного пинка или подняться к бабке и потребовать возмещения морального ущерба. Быть такого не могло, чтобы в этой глухомани не гнали самогон!
Пропитанная идиотизмом дилемма казалась ему довольно сложной. Прилив крови к коре головного мозга спровоцировал перемещение центра тяжести, и тело начало раскачиваться, как одинокая пальма под бризом на берегу теплого острова.
— Мальчики, — заволновалась одна из девчонок, не сводя с него тревожного взгляда, — по-моему, он опять что-то задумал!
Димка бросил ленивый взгляд на далекий остров.
— Вот уж не думал, что раскачивание на ветру — признак усиленной умственной деятельности!
— А вдруг он опять к козлу полезет?.. Покалечится и что мы его жене скажем? — выдавил из себя еще одну здравую мысль Длинный. Сегодня он был в ударе.
— Сделайте что-нибудь! У меня нехорошее предчувствие!
— Ирка, перестань корчить из себя ведьму, — посоветовала подруге та, что была более упитанной, — лучше порежь хлеб.
— Предлагаю выпить за то, чтобы продолжение поединка было менее плачевным или более удачным! — Самохин относился к жизни более оптимистично, чем она того заслуживала, и остальным советовал делать то же самое по мере возможности. — Take it easy! [1]
— Ой, он уже начал идти! — взвизгнула Ира.
— Не визжи. Такой походкой он далеко не уйдет.
И правда, движения Семена напоминали бальный танец с тенью. Следуя дружескому совету, он на ходу отхлебнул вина и швырнул бутылку в речку. Бултыхнувшись, та начала покачиваться, издевательски подмигивая ему солнечными зайчиками.
1
Не стоит нервничать по пустякам!
— Я так больше не могу! Ленка, идем со мной! — Ира решительно поднялась. — Ребята, почему вы сидите?
— Не такой он придурок, каким кажется, — отмахнулся Димка.
Тяжело вздохнув, Лена встала и последовала за подругой.
— Козел, конечно, козел, но и Семен ведет себя, как баран, — констатировал факт Длинный и проводил взглядом фигуры девушек. — А Ира эта очень даже ничего…
— Только нервная очень.
К тому времени, когда к нему подошли девушки, Саньковскому уже и самому начало казаться, что перед решающей схваткой не мешало бы освежиться, потому как дилемма была решена в пользу козла. Он быстро дал себя уговорить, и его под руки, как жениха русалки, препроводили к воде. Козел проблеял вслед что-то презрительное.
— Боже, какой позор… — пробормотал Семен, оттолкнул сестер милосердия и рухнул лицом в воду.
«Утопиться, что ли?» — лениво подумалось под водой, но через несколько секунд, когда в легких исчерпался кислород, этот способ самоубийства показался донельзя пошлым. Отфыркиваясь напоенным верблюдом, Саньковский выполз обратно на берег.
И тотчас раздался душераздирающий визг. На сей раз девушки завопили разом, словно узрев водяного. Димка с Длинным вскочили, как укушенные, но причины никто из друзей не понял. Правда, с головы Семена свисали водоросли, но не это же, в самом деле, признак губернатора подводного царства. Козел тоже таращился на недоумка, но атаковать, похоже, не собирался.