Земляне: Поединок. Возмездие. Жажда жизни
Шрифт:
Вот Володя, казалось бы, полная размазня, по крайней мере в школе был типичным мальчиком для битья, я кучу синяков получил, защищая его. А каким доктором стал! Из других городов едут делать у него операции. А подарков дарят – уму непостижимо. Мог бы только дорогущий французский коньяк всю жизнь пить, а он исключительно спиртягу потребляет. Традиция у правильных медиков такая. Дед у него был фронтовым хирургом, вот и привил внуку подобные представления. Ну это ладно, это даже очень выгодно для некоторых, ведь именно через меня он сбывал все свои презенты, можно сказать, за полцены.
Монетизацией талантов своих друзей я занимался практически на общественных началах, за весьма небольшой процент. А что делать? Эти
Моим партнёрам по бизнесу периодически и конфиденциально требовался грамотный компьютерщик. Конкуренты, гады, так умело прячут нужную информацию в своих серверах, что только ас-хакер может незаметно её оттуда выудить. Службы безопасности этих выпотрошенных Серёгой фирм, видимо, думали, что против них действует целая банда хакеров, поддерживаемая какой-нибудь мощной госструктурой, ведь следы, которые на всякий случай оставлял Сергей, обычно вели в сторону ФАПСИ или ФСБ. Поэтому все налёты на сервера конкурентов оканчивались тихо, как будто ничего и не было. Моих заказчиков всё это очень устраивало, и бабла они не жалели. Ну а мой навар заключался в приобретении хороших отношений с деловыми партнёрами, ведь они, в свою очередь, тоже предполагали, что на меня работала целая бригада хакеров или один какой-нибудь супергромила. Да-а… такой милый, интеллигентный, смущающийся по каждому пустяку паренёк, а шороху в рядах их конкурентов наводил много. Худой, большеголовый Серёга всегда производил впечатление маменькина сынка, неспособного совершать никаких опасных для собственного существования поступков. Но это было далеко не так. Связался же он с самого детства со мной, а это значит автоматом – с завидной периодичностью повторяющиеся драки, различные шкоды и рискованные авантюры. Кроме этого, я буквально силком его и Вовку заставил заниматься спортом. Года два я их чуть ли не пинками гонял на занятия в школу самбо. А потом, когда они всё-таки соскочили с этого крючка, я уже индивидуально проводил с ними тренировки, заставляя совершать солидные пробежки, а зимой – лыжные кроссы.
Слава богу, обрабатывал я этих интеллигентных зануд не в одиночку. Ещё один чел органически вписался в нашу компанию. Это был Санёк. Появился он у нас в девятом классе, в связи с переездом из другого района, и практически сразу сдружился со мной. А потом как-то незаметно определилась наша мушкетёрская четвёрка.
Шурикан был шкода ещё та! Когда он примкнул к нашей компании – застонал весь район. А наши родители чуть ли не еженедельно общались с участковыми. Наверное, только занятия спортом, воспитывающие дисциплину и способность к самоограничению, удержали нас от более крупных проделок, которые могли бы привести к серьёзному общению с МВД; то же можно сказать и по поводу горячительных напитков и наркоты.
В десятом классе наступил период влюблённостей, и мы с Шуриканом, чтобы понравиться девчонкам, пошли качать мышцу, чтобы быть как крутые «мачо», к тому же физические задатки для этого уже были. А интеллигентная половина нашей компании с головой окунулась в учёбу, но, думаю, причина была та же – очень хотели, заразы, завоевать женские сердца. Почему таким извращённым способом? А очень просто – у мямликов не было таких эффектных физических кондиций, как у меня с Сашей, а сила воли, чтобы достичь их, отсутствовала, и они решили идти более лёгким путём – брать девчонок интеллектом. Дураки, мля!
Помню, в те времена мы с Шуриканом чуть ли не каждый месяц мерились, у кого мышечная масса больше и кто сколько раз может
Однако мои многочисленные романтические увлечения и фанатичные занятия спортом закончились весьма плачевно. Знания были ниже среднего, при поступлении в институт я сразу же получил «банан» по математике и загремел в армию. В те времена служба длилась два года, к тому же шли активные столкновения в Чечне. Жизнь тогда почему-то частенько стремилась загнать меня в дерьмовую ситуацию, вот и тогда, через полгода после призыва, я оказался в районе Гудермеса. Немного там пострелял, потом поучаствовал и в грозненской мясорубке. Там уж пришлось пострелять посерьёзнее, да и реакции свои отточить почти до совершенства. Выбора не было, кто не смог этого сделать или оказался совсем уж невезучим, отправился домой под литерой «груз двести». А я вернулся на своих двоих, старшим сержантом, да ещё и с медалью. Значит, есть реакция, да и удача не прошла мимо.
Когда вернулся из армии и встретился с Вованом и Сергеем, то ужаснулся, насколько они распустились: мышцы дряблые, пивные пузени, обрюзгшие маски вместо лиц. Такой печальной картины я вынести не мог. Пришлось вплотную заняться воспитанием этих ходячих пивных бурдюков. Сколько же словесного поноса вылилось в мою сторону, особенно от Вована. Если бы не армейский опыт, точно бы плюнул на этих чмошников. Но память о чеченской бойне запрещала мне это сделать. Ведь они мои друзья, а там, на Кавказе, я понял, что именно ребята с похожим отношением к себе и собственной жизни в конечном счёте становятся жертвами любой мало-мальски тяжёлой ситуации. Я больше не желал отдавать близких людей в руки злодейки-судьбы – хватило Витька, армейского друга, скончавшегося у меня на руках.
Жалко, что в трудном деле перевоспитания не было у меня такой верной поддержки, как Санёк, он в это время служил курсантом в военно-вертолётном училище. Пришлось мне в одиночку ломать двух таких самоуверенных монстров, как Вован и Серёга. Конечно, ведь каждый из них был в то время весьма преуспевающим студентом и не просто каких-нибудь шараг, а престижнейших вузов. Серёга учился в универе на ВМК, а Володя в Первом меде. Ситуация была, конечно, ещё та: их, подающих большие надежды студентов, строит безграмотное чмо, которое даже в самый паршивенький институт завалило экзамены. Все мои усилия могли бы пойти прахом, но, к их изумлению, я и сам умудрился стать студентом, может быть, более престижного по тем временам вуза, чем у них, – знаменитой «Плешки» (конкурс на бюджетное место там был выше, чем в Вовкином институте). И теперь ссылаться на мою дремучесть они уже не могли. И в конце концов ребятам пришлось отрывать свои дряблые зады от удобных клубных кресел и, как в былые времена, возвращаться к мучительным пробежкам и выездам за город в туристические походы.
Кстати, я сам был поражён, когда с лёту поступил в Плехановскую академию. Заслуженная мною в Чечне медаль сработала получше золотой школьной, если бы я её имел. Школьных медалистов было много, а вот таких, которые прошли через чеченскую войну, нет, я один на всём потоке. Во как! Знать бы раньше, сам бы добровольцем в армию пошёл! Этот факт моей биографии весьма сильно помогал мне и при сдаче сессии, а особенно применяемая мною одна военная хитрость. Обычно я знал сдаваемый предмет максимум на три балла, а получал всегда не меньше четвёрки. А всё почему? Очень просто: я притворялся контуженным на чеченской войне.