Земляника под снегом. Сказки японских островов (с илл.)
Шрифт:
— То ли ещё ты услышишь, князь. Плывут лягушки на корабле. На беду, только показался вдали наш берег, как все сто судов — трах! — разом налетели на камни. А волны кругом так и кипят, так и бушуют.
Стали тут лягушки совет держать.
«Давайте, сестры, — говорит одна лягушка, — доплывём до берега, пока не разбило наши корабли в мелкую щепу. Я старшая, я и пример покажу».
Поскакала она к борту корабля.
«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда голова, туда и ноги».
И прыг в воду — шлёп!
Тут
«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда одна лягушка, туда и другая».
И прыг в воду — шлёп!
Следом третья лягушка поскакала к борту корабля.
«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда две лягушки, туда и третья».
И прыг в воду — шлёп!
Следом четвёртая лягушка поскакала к борту корабля…
Целый день говорила старуха, а не пересчитала всех лягушек даже на одном корабле. А когда попрыгали все лягушки с первого корабля, принялась старуха пересчитывать лягушек на другом:
— Вот запрыгала первая лягушка к борту корабля:
«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда голова, туда и ноги».
И прыг в воду — шлёп!
…Семь дней не умолкала старуха. На восьмой день не вытерпел князь:
— Довольно, довольно! Сил моих больше нет.
— Как прикажешь, князь. Но ведь жаль. Я только-только за седьмой корабль принялась. Ещё много лягушек осталось. Но делать нечего. Пожалуй мне обещанную награду, я домой пойду.
— Вот наглая старуха! Заладила одно и то же, как осенний дождик, ещё и награду просит.
— Но ведь ты молвил: «Довольно!» А слово князя, так я всегда слышала, крепче тысячелетней сосны.
Видит князь, от старухи не отговоришься. Приказал он выдать ей богатую награду и прогнать за двери.
Долго ещё у князя в ушах звучало:
«Ква-ква-ква, ква-ква-ква… Прыг в воду — шлёп!»
С тех пор разлюбил князь длинные сказки.
Чародей поневоле
(Сказка острова Окинава)
Давно-давно это было.
Жили в городе Наха два мальчика, два неразлучных друга. Одного звали Усинобо, другого — Матяку.
Каждое утро мальчики вместе в школу идут. Похвалит учитель одного — другой радуется. Больше радуется, чем если б самого похвалили. Вот как дружны были Усинобо и Матяку!
Но Усинобо возвращался из школы в новый дом с черепичной крышей, а Матяку — в старую хижину с соломенной кровлей. Тесно было в хижине: голову всунешь — ноги из дверей торчат. Ноги всунешь — голова на дожде мокнет.
Перед Усинобо ставили красный лакированный столик и подавали ему в фарфоровой миске белый-белый рис. А Матяку ел зелёные-зелёные листья диких трав из бамбуковой корзины.
— Матяку,
Матяку ответил:
— Друзья-то мы с тобой друзья, но ведь не родные братья. Рассердится твой отец, выгонит он меня за дверь, тогда что? Ты не горюй обо мне, я к нужде привычен.
А Усинобо всё не мог успокоиться. Все лакомства казались ему горькими от того, что не мог он разделить их со своим другом. День и ночь он голову ломал, как сделать так, чтобы Матяку тоже ел белый-белый рис, сидя на мягкой подушке перед красным лакированным столиком. И вот что придумал Усинобо.
У его отца хранился в каменной кладовой золотой ларчик. Дорожил отец этим ларчиком, пуще глаза берёг. Унёс Усинобо ларчик и спрятал его под старой дырявой лодкой. Лежала эта лодка днищем кверху на морском берегу.
Как-то раз захотел отец Усинобо полюбоваться золотым ларчиком, глядит — а его нигде нет. Поднялась в доме суматоха. Переполошились слуги и служанки, дрожат от страха.
Стал богач всех по очереди расспрашивать. Спросил он и у своего сына:
— Усинобо, не знаешь ли ты, кто украл золотой ларчик?
— Нет, отец, не знаю. Но есть у меня друг, по имени Матяку. У него самый тонкий нюх на свете. Ни одна охотничья собака лучше его по следу не пойдёт. Всё он носом чует. Вели ему разыскать твой золотой ларчик. А уж если он его найдёт, отдай ему половину того, что ларчик стоит.
Согласился богач: ведь для него золотой ларчик был дороже денег.
Пошли мальчики вдвоём на морской берег. Богач за ними идет. Велел Усинобо своему другу, чтобы тот почаще на четвереньки становился и землю нюхал.
— Чуешь ли ты след, Матяку?
— Чую, чую. Вон здесь прошёл вор, ах как следы воровством пахнут!
— На вот тебе, понюхай ещё раз шнур, которым была шкатулка завязана.
Так дошли они до старой лодки.
— Чуешь ли ты след, Матяку?
— Чую, чую горячий след. Здесь он где-то близко, ваш золотой ларчик.
Дошли мальчики до старой лодки. Только подняли её, как засветило-засверкало золото в лучах солнца. Вот где было спрятано сокровище!
— Какой чуткий нос у мальчика! — изумился богач. Сдержал он своё слово, отдал половину того, что ларчик стоил.
С тех пор зажил Матяку по-другому. Сидит он за обедом перед красным лакированным столиком, ест белый-белый рис, а Усинобо не нарадуется. Удалась его хитрость!
Повсюду от одной деревни к другой, от одного острова к другому летит весть о мальчике с чутким нюхом.
Вскоре случилось, что у Сацумского князя украли золотой чайник.
Говорят князю:
— Живёт на острове Окинава один необыкновенный мальчик. У него тонкий нюх — сразу вора чует. Ни один вор от него не укроет краденое добро.