Землянка для Реджа
Шрифт:
Она посмеялась над этой идеей. Любовь была всего лишь химической реакцией мозга.
Причина или нет, но ей хотелось, чтобы он присоединился к ней в этой постели и закончил то, что уже дважды начинал. Для науки, конечно. В конце концов, разве она изначально не решила, что секс с ним станет интересным предметом исследования?
Конечно, ее оправдание, вероятно, было бы более правдоподобным, если бы она действительно сделала некоторые заметки о том, что произошло до сих пор. Возможно, изложение ее мыслей объяснило бы, что с ней происходит, почему ее так тянуло к нему.
Возможно, именно из-за своей изоляции она чувствовала себя таким образом.
Однако она устала быть разочарованной. Ральф выключил свет, так что в комнате было темно, и она была спрятана под одеялом. Ее никто не мог видеть, если только Редж тайно не шпионил за ней с помощью камеры, которая могла видеть в темноте. Эта идея настолько возбудила ее, что она скользнула рукой под шелковое покрывало и под ткань своего топа. От одной мысли о том, что Редж, возможно, наблюдает, ее соски напряглись, превратившись в твердые камушки. Она ущипнула возбужденные вершины, вспоминая, как приятно было ощущать его посасывания ртом. Черт возьми, они все еще были влажными, ткань еще не высохла.
Она пощипывала и перекатывала свои соски, но истинный жар, который молил об облегчении, находился ниже. Она перестала играть со своей грудью, чтобы скользнуть руками по животу вниз, к небольшому островку волос. Интересно, бреются ли инопланетные женщины так же, как на Земле? На самом деле она никогда не брила себя налысо, слишком боясь выглядеть глупо, но из средств массовой информации знала, что многие женщины так делают. Будет ли Редж возражать против ее красной полоски волос? Должна ли она расспросить Ральфа об обычаях его народа? Было ли это наглостью с ее стороны думать о том, чтобы быть с ним таким интимным образом?
Она знала его всего день или около того, но, учитывая очевидное сексуальное влечение, она думала, что это всего лишь вопрос времени, когда они займутся любовью. Она задавалась вопросом, не будет ли он возражать, если она будет делать заметки, чтобы не забыть то, что, несомненно, было самым эротическим опытом в ее жизни, который, как она сомневалась, он повторит. У нее было забавное чувство, что как только он удовлетворит свое любопытство к ней, влечение с его стороны будет удовлетворено.
Знание того, что она была для него всего лишь каким-то экзотическим инопланетным лакомством, не уменьшало ее желания к нему. Он все еще был самым сексуальным мужчиной, которого она когда-либо видела. Когда она прикасалась к себе, смачивая пальцы кремом для нежного проникновения, она задавалась вопросом, возьмет ли он ее в популярной миссионерской позе. Или у его вида были бы более экзотические позиции или предпочтения?
Одна мысль о его твердом теле, придавливающем ее своим мужским весом, в то время как его твердый ствол входит ее лоно, заставляла ее дрожать и тяжело дышать. Она погрузила пальцы в себя, в то время как пальцы другой ее руки скользко поглаживали ее клитор.
Но ее оргазм оставался недосягаемым, что приводило в отчаяние.
* * *
— Командир, у землянки повышенный пульс, сигнализирующий о возможном бедствии.
— Она ранена? — Редж выпрямился в своем кресле,
— Не могу сказать определенно, но мои слуховые сенсоры действительно уловили хныканье.
— Тогда я лучше проверю, как она. Я вернусь через минуту. — Редж подсознательно знал, что с Пенни все в порядке, но Ральф предоставил ему идеальный предлог увидеться с ней. И, несмотря на свою клятву больше не прикасаться к ней и не думать о ней, как о пагубной привычке, он обнаружил, что не может оставаться в стороне.
Он безмолвно вошел в темную каюту, но короткая вспышка света из внешнего коридора на мгновение осветила комнату. В этот момент он увидел Пенни, ее глаза были крепко зажмурены, щеки раскраснелись, а белые жемчужные зубки прикусили нижнюю губу. Он также уловил движение под одеялом и, догадавшись, что она сделала, почти набросился на нее, чтобы попробовать то, с чем она играла.
Сглотнув и все еще притворяясь перед самим собой, что его осмотр был безобидным, он спросил:
— С тобой все в порядке?
— Нет, — честно ответила она. — Я возбуждена.
Ее заявление потрясло его, но, что еще хуже, заставило его окаменеть.
— Пенни, скажи мне уйти, — прорычал он на нее, надеясь, что у нее хватит ума остановить его.
— Почему?
— Ты не создана для меня.
Он скорее услышал, чем увидел, как она села на кровати, шелест ткани выдал это.
— Я не прошу обязательств. Это безумие, мы едва знаем друг друга, но, кажется, я не могу перестать желать тебя. Может быть, это потому, что я некоторое время была одна. Честно говоря, на этот раз мне действительно все равно, почему я так себя чувствую, я просто знаю, что хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне, и я хочу прикоснуться к тебе. — Ее мягкая мольба пробила его броню благих намерений. Правильным, что можно было бы сделать прямо сейчас, было бы уйти. Вместо этого Редж проглотил несколько проклятий и смирился с неизбежным. В самом деле, кого он пытался одурачить? Не было никакого способа, которым он собирался пройти оставшиеся миссии и вернуться домой, не прикоснувшись к ней.
К черту борьбу с этим. Может быть, если бы они оба позволили себе немного удовольствия, они смогли бы мыслить более ясно.
Он скользнул под одеяло, уже теплое от ее тела. Каким-то образом он нашел ее губы в темноте, и они поцеловались, приоткрыв рты и смешав дыхание. Каким-то образом, даже когда их тела были тесно прижаты друг к другу, он снял с нее одежду. Темнота скрывала ее красоту от его глаз, но он мог чувствовать это своим прикосновением, так восхитительно. Он позволил своим рукам путешествовать по гладкой коже ее тела, наслаждаясь ее криками удовольствия и тем, как все ее тело дрожало под его прикосновениями. Она прильнула к нему, ее обнаженное тело прижалось к его, и только ткань его бриджей помешала его ноющему члену погрузиться в ее лоно.
Он проследил свой путь вниз по ее телу ртом и руками, пробуя сначала нежную кожу ее шеи, затем ложбинку между грудями. Ее вздох, когда он взял в рот ее возбужденный сосок, был сладкой музыкой, но ее крик, когда он прикусил ее мягкую плоть, а затем сильно пососал, почти заставил его кончить. Его руки мяли ее груди, сводя их вместе, в то время как его рот терзал возбужденные кончики. Ее тело было невероятно отзывчивым на его прикосновения. Он перекатился так, чтобы лечь между ее ног, и втянул воздух, когда выпуклость в его штанах прижалась к ее расплавленной сердцевине.