Земная кровь
Шрифт:
— Ты спятил?! — выпалил Раф. — Как же мы тогда вернемся назад…
— Подожди, Раф, — остановила его Белла, взяв фужер.
Она не спеша пригубила вино и высоко подняла брови, демонстрируя свое восхищение.
— Продать гражданство! — не унимался Раф. — Да он нас принимает за деревенщину, Белла!
Рхеопс ссутулился на своем стуле, жесткие перья вздыбились венчиком вокруг головы. Он не отрывал глаз от Беллы.
— Именно сейчас в моей лаборатории, — произнес он торжественно, — есть высококачественный зародыш, предназначавшийся для личных
— Так в чем же дело, почему высокопоставленное лицо не спешит его забрать? — поинтересовался Раф.
Глаза-плошки мигнули.
— Увы, шах… мертв, вместе со своими наследниками и правопреемниками. Один из этих бессмысленных бунтов. По великому счастью, мой агент… но это неважно. Я потерял двух ценных слуг, доставая этот эмбрион, который теперь, честно говоря, надо немедленно трансплантировать в подходящую искусственную плаценту, иначе он пропадет. Сами видите, насколько я вам доверяю.
— Белла, он просто набивает цену, — бросил Раф, — рекламирует товар, вот и все.
— Провинциальная проницательность — утеха для коммерсанта, — раздраженно парировал торговец.
Он пронзительно свистнул и прощебетал какие-то указания своему рабу. Раф и Белла ждали. Вскоре тот вернулся, шатаясь под тяжестью небольшого, инкрустированного камнями ящичка Повинуясь жесту хозяина, он вручил ларец Рафу. Тот взял его, и руки тотчас повело вниз под непомерной тяжестью.
— Вы держите позолоченный инкубатор, усыпанный брильянтами, предназначавшийся для привилегированного малыша, а торгуетесь и впрямь как толстоногая деревенщина. Цена ему две тысячи кредитов или два свободных гражданства.
— Это вдвое выше цены на черном рынке, — слабо возразил Раф, всецело поглощенный ларцом и его содержимым.
— Вы не на черном рынке. Я патентованный коммерсант, получивший разрешение от самого Садомита!
— Я отдам только одно гражданство, — быстро сказал Раф. — Свое. За несколько лет я смогу заслужить себе другое.
Торговец раздраженно щелкнул клювом.
— Да я лучше выплесну это сокровище в канализацию, чем сбавлю цену хоть на полкредита! Потомок царей заслуживает и большего!
— Раф, — произнесла Белла, в ее голосе звучала мольба.
— Откуда мы знаем, что он говорит правду, Белла?
— Мне дорога моя лицензия, чужестранец, — высокомерно заявил рхеопс. — Ты полагаешь, я стану рисковать своей репутацией ради ваших ничтожных претензий? Шах заплатил пятьдесят тысяч галактических кредитов слитками радия…
— Но если ты не продашь его немедленно…
— Я сказал свою цену. Соглашайтесь или нет, но в любом случае убирайтесь отсюда!
— Ну, — замялся Раф.
— Мы согласны, — решительно сказала Белла.
Они с трудом продирались сквозь шумящую толпу на площади. Раф прокладывал путь между торговыми рядами. Белла прижимала двухдюймовый стеклянный цилиндр к худой груди. Клубилась желтая пыль, поднятая порывистым пустынным ветром.
— Мы не должны тратить все кредиты, — сказал Раф, — иначе нам не вернуться домой.
— Найдем способ, — спокойно возразила Белла — Но сначала мы должны отыскать врача-человека
Раф остановился как вкопанный.
— Белла… ты не заболела?
— Мы должны трансплантировать ребенка… И немедленно, Раф.
— Белла, ты же знаешь, сейчас мы не можем себе этого позволить. Сначала нам надо добраться до Гранфонта, как мы и планировали…
— Но мы нее думали, что у нас будет время, Раф, а у нас его нет. Этот эмбрион никогда бы не продали так дешево, если бы не оставалось так мало времени… чудовищно мало.
— Но мы же собирались использовать млекопитающую искусственную мать из рода Лэн. Где мы сейчас ее найдем? К тому же нам придется ждать целых девять месяцев…
— Нам совсем не придется ждать, Раф. Я трансплантирую ребенка себе.
Пораженный услышанным, Раф словно потерял дар речи. Затем пробормотал:
— Белла, ты уверена? Я имею в виду, ты могла бы… он мог бы?..
Вместо ответа она только кивнула, а потом объяснила:
— Понимаешь, когда-то давно я спросила об этом врача. Он сказал… сначала провел уйму тестов… а потом сказал, что я могу.
— Белла, но ты же… ты не…
— Он знал, что я не чистокровная землянка, и все-таки сказал, что могу.
Ее глаза, вертикального разреза, живо заблестели на немолодом, но сохранившем пикантность лице.
— Я буду матерью нашего сына, Раф. А он — нашим человеческим мальчиком, рожденным мной…
Неожиданно Раф насторожился и, словно от чего-то ограждая, обнял жену за плечи.
— В чем дело, Раф?
— Белла, кто-то следит за нами.
— Следит… почему?
— Не знаю. Дай мне мальчика. Держись поближе
Они свернули в переулок, освещенный грубыми фонарями, и стали проталкиваться сквозь толпу. Чужие руки цеплялись за их рукава, чужие глаза смотрели на них с неприязнью и любопытством, разные голоса умоляли, проклинали, просили и угрожали. Едкая горячая пыль застилала глаза.
— Сюда, — задыхаясь, позвал Раф.
Они нырнули в узкий проход между домами.
— Нам не следовало покидать главной площади, — сказала Белла. — Туристы сюда не ходят…
— Идем.
Раф пошел вперед. Футов через тридцать извилистая дорожка оборвалась у высоких стен тупика Пришлось повернуть обратно…
Две фигуры, закутанные в тяжелые, серого цвета, тоги, маячили у входа в тупик. Одна — приземистая, другая — высокая.
— Держись позади меня, — сказал Раф.
Он спрятал цилиндр в сумку на ремне, положил руку на рукоять пистолета под одеждой и двинулся вперед. Приземистое существо на толстых кривых ногах вышло ему навстречу. Не доходя футов десяти незнакомец остановился. Раф твердо взглянул в мертвенные глаза противника, бледное лицо которого было словно выточено из высушенной пористой древесины.