Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.
Шрифт:
— И для чего же?
Глокта мгновение помолчал, потом отозвался:
— Я не знаю.
— Ха! — фыркнул Сульт. — Что еще?
— После упомянутого ночного посещения наши друзья помещены в другие покои, рядом с парком. И пару ночей назад неподалеку произошла очень скверная история с трупом. Всего в двадцати шагах от их окон.
— Да, наставник Гойл упоминал об этом. По его словам, здесь нет ничего, о чем мне стоило бы беспокоиться, и случившееся никак не связано с нашими гостями. Я оставил дело в его ведении. — Он нахмурился и посмотрел на Глокту. —
«Ох, боже мой, ответ напрашивается сам собой».
— Ни в коем случае, архилектор. — Глокта почтительнейше склонил голову. — Если наставник Гойл удовлетворен, то я тем более.
— Итак, вы можете сказать мне лишь одно: по большому счету вы ничего не раскопали?
«Ну, не совсем так…»
— У нас есть вот это. — Глокта выудил из кармана древний свиток и протянул его Сульту.
Тот взял манускрипт с выражением легкого любопытства на лице, развернул на столе и уставился на ряды бессмысленных символов.
— Что это?
«Ха! Значит, ты все-таки знаешь не все».
— Я бы сказал, что это кусочек истории. Рассказ о том, как Байяз одержал победу над мастером Делателем.
— Кусочек истории… — Сульт задумчиво побарабанил пальцами по столу. — И чем он может нам помочь?
«Чем он может помочь тебе, ты имеешь в виду?»
— Если верить тому, что здесь написано, именно наш друг Байяз запечатал Дом Делателя. — Глокта кивнул на зловещий силуэт за окном. — Запечатал… и унес ключ.
— Ключ? Да эта башня всегда была запечатана! Всегда! Насколько мне известно, там даже нет замочной скважины.
— В точности то же самое подумал и я, ваше преосвященство.
— Что ж… — произнес Сульт, и его лицо медленно озарилось улыбкой. — История зависит от того, как ее рассказать, да? Наш друг Байяз отлично это понимает, смею предположить. Он ис-пользует наши собственные истории против нас, но теперь мы поменяемся местами. Мне нравится заключенная в этом ирония. — Он снова поднял свиток. — Он настоящий?
— А это имеет значение?
— Разумеется, нет.
Сульт изящным движением поднялся с кресла и медленно прошелся по комнате, постукивая пальцами по свернутой рукописи. Потом остановился и некоторое время глядел в окно. Когда он обернулся, на его лице отразилось глубочайшее удовлетворение.
— Если не ошибаюсь, завтра вечером нас ждет пир в честь нового чемпиона-фехтовальщика, капитана Луфара.
«Этого маленького мерзкого мошенника».
— На нем будут присутствовать важные персоны: королева, оба принца, почти все члены закрытого совета, несколько важнейших дворян, — продолжал Сульт.
«Не стоит забывать и о самом короле. До какого состояния надо дойти монарху, чтобы его присутствие на обеде не стоило упоминания!»
— Мне кажется, это идеальная аудитория для нашего небольшого разоблачения, как вы думаете?
Глокта настороженно склонил голову:
— Разумеется, архилектор. Идеальная аудитория.
«Если предположить, что все сработает. Но такая аудитория окажется более чем неподходящей, если мы сядем в лужу».
Однако Сульт уже предвкушал
— Да, компания превосходная, — говорил он. — Как раз хватит времени для необходимых приготовлений. Пошлите гонца к нашему другу, первому из магов, и сообщите ему, что он и его товарищи сердечно приглашаются к обеду завтра вечером. Надеюсь, сами вы тоже придете?
«Что? Я?»
Глокта снова поклонился:
— Ни за что не упущу такой возможности, ваше преосвященство.
— Отлично. Возьмите с собой ваших практиков. Вдруг наши друзья станут буйными, когда поймут, что их игра окончена? Кто знает, на что способны эти варвары?
И неуловимым движением руки в перчатке архилектор дал понять, что беседа закончена.
«Все эти ступеньки — только ради этого?»
Пока Глокта доковылял до порога, Сульт развернул свиток и углубился в него.
— Идеальная аудитория, — повторил он, когда за Глоктой закрывалась тяжелая дверь.
Там, на Севере, карлы каждый вечер ужинали вместе со своим вождем в его замке. Женщины приносили еду в больших деревянных мисках. Ты вытаскивал оттуда ножом куски мяса, разрезал их и запихивал в рот пальцами. Если тебе попадались кости или хрящи, ты кидал их вниз на солому собакам. Стол представлял собой несколько плохо пригнанных деревянных брусков, усеянных пятнами и изрезанных ножами. Карлы сидели на длинных скамьях, иногда ставили парочку стульев для названных. Света было мало, особенно долгими зимними вечерами. Вился дым от очага и трубок, набитых чаггой. Слышались песни, звучали шутки и насмешливые выкрики. Порой раздавались и оскорбления, а выпивка всегда лилась рекой. Соблюдали единственное правило: вождь начинает первым.
Логен понятия не имел о здешних правилах, но догадывался, что их немало.
Гости располагались вокруг трех длинных столов в форме подковы — человек шестьдесят, а то и больше. У каждого собственный стул, а темное дерево столешниц так отполировано, что Логен мог видеть размытое отражение собственного лица при свете сотен свечей, горящих в стенных канделябрах и на столе. Перед каждым гостем лежали три тупых ножа и несколько других предметов — Логен не имел ни малейшего представления, для чего они нужны, — в том числе большой плоский круг из блестящего металла.
Не было слышно никаких криков, а тем более песен. Только приглушенное бормотание, словно гул пчелиного улья: люди переговаривались вполголоса, наклонясь друг к другу, словно делились секретами. Их одежда показалась Логену еще более странной, чем прежде. Пожилые надели тяжелые черно-красно-золотые мантии, подбитые блестящим мехом, — в такую жару! Молодые нарядились в узкие разноцветные куртки — малиновые, зеленые или голубые, отделанные шнурами и кистями из золотых и серебряных нитей. Женщины были сплошь увешаны цепочками и кольцами, сверкали золотом и драгоценными камнями. Их странные платья из яркой материи в одних местах казались нелепо просторными, в других — мучительно тесными, а кое-где совершенно обнажали тело, что очень смущало Логена.