Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.
Шрифт:
Он не был героем, ни сейчас, ни когда-либо. Он был глупцом. Огромной раздувшейся башней тщеславия. Тщеславия, приведшего к гибели его друзей, его союзников и сотни тех, кто за ним последовал. А теперь оно привело к гибели и его самого. На какое-то мгновение ему пришло в голову, что возможно, после горьких уроков, которые он здесь получил, он станет лучше. Потом он опустил взгляд на этот мучительно пульсирующий комок боли — ногу, которой у него больше не было. Теперь это едва ли имеет значение, верно? Ему предстоит вернуться в грязь, как говорят на Севере, и все его горькие уроки
— Леонольт дан Брок, вы признаны виновным в государственной измене и открытом мятеже против короны и приговорены к смертной казни. Хотите ли вы что-нибудь сказать?
Все это время, слушая, как другие бушуют, несут околесицу, рыдают, безрезультатно что-то доказывают, Лео думал о том, что он скажет. И вот его момент настал — его последний момент! — и он понял, что сказать ему нечего.
Он поднял взгляд на Орсо и пожал плечами:
— Мне жаль.
Лео едва смог узнать собственный голос — слабый, хриплый. Он посмотрел на Савин:
— Мне жаль. Это все.
Он больше не мог стоять; еще немного — и он упадет. Он больше не мог смотреть на нее; еще немного — и он расплачется.
Ему протянули капюшон. Лео покачал головой:
— Давайте покончим с этим.
Он поднял подбородок, чтобы было легче затянуть петлю на его горле.
— Вы очень любезны, — пробубнил палач.
Хофф скатал список имен и засунул его в карман своей мантии. Рукстед стряхивал пыль с плеча. Какой-то неприметный курчавый парень, наклонившись вперед, вполголоса говорил что-то королю на ухо. В нем было что-то знакомое. Не он ли приходил в порт вместе с матерью Лео, когда она умоляла его не выступать в поход?
…Во имя мертвых, мама! Почему он ее не послушал?
Король Орсо коротко кивнул палачам, и они потянули за первый рычаг. Лео вздрогнул, когда лорд Мустред провалился в люк, — грохот крышки, глухой удар натянувшейся веревки. Стая ворон, рассевшихся на оголенных стропилах лишившегося крыши дома, с яростным хлопаньем крыльев поднялась в небо.
Начав, они продолжали с шокирующей быстротой. Бам! — и второй повис на вибрирующей веревке. Бам! — третий исчез в люке. Следующим был молодой знаток теории управления государством. Поняв, что пришла его очередь, он крепко зажмурился, скривив лицо, словно мальчишка, готовящийся прыгнуть в холодный мельничный пруд. По какой-то нелепой случайности его глазные стекла, должно быть, отскочили от дна люка, вылетели обратно из отверстия и приземлились на помосте. Один из палачей наклонился, подобрал их и сунул себе в карман.
Теперь оставшаяся жизнь Лео измерялась мгновениями. Количеством вдохов и выдохов. Числом ударов сердца. Он не хотел смотреть — и не мог отвести взгляда; вздрогнул, когда палач рванул рычаг возле леди Веттерлант…
Она осталась стоять.
Палач дернул за рычаг еще раз, и еще. Дверца люка отказывалась открываться.
— Ч-черт, — приглушенно донеслось из-под маски.
Орсо поерзал в своем кресле. Хофф потер виски.
Другой палач подошел и принялся вполголоса разговаривать с первым, сердито показывая на люк. Леди Веттерлант что-то мычала сквозь кляп. Четыре веревки были туго натянуты; семеро приговоренных
Один из палачей начал бить по дверце каблуком, в то время как другой безуспешно дергал за рычаг. Третий нырнул под помост; было слышно, как он возится там внизу с механизмом.
Лео оскалил зубы. Какая это мука — ждать! Каждое мгновение наполнено ужасом, и, однако, он был благодарен за эти мгновения. Наблюдатели закашлялись, щуря глаза, когда порыв ветра бросил им в лицо пригоршню пыли с разоренной площади. Через несколько петель от него один из несчастных принялся всхлипывать внутри своего капюшона.
— Будьте вы прокляты, мерзавцы! — Леди Веттерлант сумела избавиться от своего кляпа и снова принялась выкрикивать оскорбления. — Чтоб вас черти поджарили, стервятники! Жалкие черви!
Король Орсо вскочил с кресла:
— Да ради всего святого, неужели…
Внезапно дверца ее люка распахнулась. Леди Веттерлант как раз поворачивалась и упала неловко, на край отверстия, зацепившись рукой. Ее вопль оборвался, и она сползла в люк под собственным весом. Вскоре стало ясно, что падение ее не убило. Веревка бешено дергалась, снизу доносились какие-то булькающие стоны. Все смотрели расширенными глазами. Постепенно стоны превратились в глухое сипение.
Лео увидел, как из штанины всхлипывавшего человека вытекла струйка мочи, собираясь лужицей на помосте возле его сапога.
— Продолжайте! — сердито приказал Хофф.
Следующий в ряду потерял сознание, его колени подогнулись, и он начал валиться на помост. Один из палачей втащил его на ноги, принялся хлопать по закрытому капюшоном лицу, потом поставил на крышку люка. Клац! Бам-м! — и приговоренный скрылся в дыре.
Словно пытаясь наверстать упущенное время, они поспешно переходили от рычага к рычагу. Бам! Бам! Бам! С каждым ударом Лео чувствовал слабую вибрацию в собственной петле.
Холстина поверх лица Барезина вздымалась и опадала все быстрее и быстрее от его отчаянного дыхания. Палач схватился за его рычаг.
— Постойте! — глухо донеслось из-под капюшона. — Я…
Он провалился в люк, и его веревка рывком натянулась. Похоже на то, что великие лорды Открытого совета пляшут последний танец точно так же, как и все обычные смертные.
Лео посмотрел на Савин. Она ответила отчаянной улыбкой, в ее глазах стояли слезы. Пыталась его подбодрить, должно быть. Он никогда не любил ее так, как в этот момент. Возможно, до этого момента он вообще ее не любил по-настоящему. Он попытался улыбнуться в ответ. Оставить ей что-то хорошее. Проблеск того, каким он был прежде.
Он почувствовал, как палач шагнул к нему. Услышал, как он взялся за рычаг, открывавший дверцу люка под его ногами. Под его ногой. Он так и не привык к тому, что она у него теперь одна.
Он закрыл глаза.
Время тянулось. Налетевший ветерок поцеловал его вспотевшее лицо. Он глубоко вдохнул — и задержал дыхание. Вот он, последний вздох, понял он.
Лео ждал конца.
— Стойте.
Кажется, это был голос Орсо. Лео не был уверен.
Он снова открыл глаза. Почему-то пришлось прищуриться, словно против ветра.