Земную жизнь пройдя… (с илл.)
Шрифт:
На сей раз господину Великову придется долго вымаливать прощение.
Сегодня вечером мы отправились на очередной бал. К сожалению, в этом доме обычно собирается далеко не самое интересное общество. Нам пришлось присутствовать, поскольку Ольга не желает обидеть хозяев.
Устав от публики, я выскользнула из зала в гостиную, где должны были принести мороженое. Пожалуй, самое приятное для меня
Устроившись в кресле, я принялась за лакомство. Пока никто из гостей не желал угоститься сладостями, мне выпала редкая возможность насладиться одиночеством.
Однако мое уединение было нарушено графом Н*.
– Полагаю, этот вечер утомил вас, – произнес он, не скрывая иронии, – Единственное заманчивое в этом доме – мороженое…
Улыбнувшись мне, он опустился в кресло, стоявшее рядом.
Признаться, я весьма симпатизировала графу. Его честность и прямота вызывали уважение, и внешне он был очень приятен.
– Музыканты играли прескверно, – он будто бы читал мои мысли, – очень жаль, что наш с вами танец пришелся на эту какофонию…
Мне вдруг стало смешно.
– Ладно, не будем злословить, поедая мороженое хозяев, – попыталась я призвать собеседника к порядку.
– Не беда, я уже высказал хозяину свое мнение. Поэтому смею надеяться, следующий бал будет не столь удручающим. Он обещал учесть мои советы.
Положение графа в обществе позволяло ему делать замечания. Многие считали его чрезмерно резким, но ценили прямоту. Он никогда не говорил за спиною то, что не мог бы сказать в лицо.
– Разрешите взять у вас обещание? – вдруг произнес граф, его карие глаза лукаво заблестели.
– Да, конечно, – растерявшись, произнесла я.
– На следующем балу, когда мы встретимся, вы подарите мне два вальса.
Весьма неожиданная просьба, которая обрадовала меня.
– Обещаю, – растеряно улыбнулась я.
– Надеюсь, мое общество не кажется вам скучным? – вдруг искренне забеспокоился граф.
– Отнюдь, впервые за весь вечер я не скучаю, – честно призналась я.
– Рад вас развлечь…
Мы провели время в непринужденной болтовне. Графа заинтересовали мои приключения в Кисловодске. Затем он поведал мне о своей жизни.
Гости, вошедшие отведать мороженое, не отвлекали нас, разделившись на компании по общим интересам для беседы. Ни я, ни граф в эти компании не вписывались.
Наш разговор прервала Ольга. Я удивилась, что уже настало время ехать домой. Забавно, как быстро летят минуты за добрым разговором.
Когда мы возвращались домой, я боялась расспросов сестры о нашем разговоре с графом Н*. Однако Ольга не обмолвилась ни словом. Она обсуждала с Константином его встречу с Великовой.
Глава 3
Вот мы идем вдоль каменного края
На аудиенцию
– Какое вульгарное раболепство, полагаю, вы слышали, – сказал мне Бенкендорф, когда я вошел в кабинет, – не хмурьтесь, Вербин. Ваши дела ценят, и вам не обязательно рассыпать кислые комплименты.
Я сдержанно поблагодарил Александра Христофоровича за оценку моих заслуг.
– Как вы понимаете, вам передано дело государственной важности. Вы весьма кстати заинтересовались загадочной смертью певицы Катерины Хмуровой, со сценическим именем Коко… И похвально, что вы стразу же приступили к делу…
– Прошу заметить, этим делом меня заинтересовал Сергей Ростоцкий, сам я далек от светских сплетен…
Моя фраза нарушила этикет. Большая часть моей службы прошла на Кавказе в походах, и я оказался далек от столичных формальных обращений к начальству. В тех диких краях не уделяют внимания подобной мишуре. Там ценят только дело. Слащавый этикет при встрече с горцем не поможет.
В Петербурге я нередко слышал шепот за спиной о моих ужасных манерах. Подобное мнение никогда не задевало, только вызывало отвращение – никто из утонченных эстетов так и не осмелился высказать свое замечание мне в лицо. Возможно, в таком случае я бы задумался о своем поведении в обществе и даже попросил бы совета.
Бенкендорф, казалось, не заметил моей оплошности.
– Да, мне известно, – безразлично кивнул он, – как вы заметили, вас ждет не совсем обычное следствие… Вы именно тот, кто нам нужен…
Слова начальника тайной канцелярии показались мне странными. Здравая оценка моих талантов не позволяла думать, что я единственный сыщик Петербурга, способный распутать это дело.
Собеседник уловил мое удивление и пояснил.
– Вы сталкивались с необычными явлениями, Вербин… А дело это мистическое, таинственное… В нем замешено одно из магических обществ… Увы, столь модный материализм заставляет закрывать глаза на многие детали, кажущиеся невозможными… Мне нужен человек с четкой логикой сыщика, но при этом сведущий в мистических делах…
Александр Христофорович пристально смотрел на меня.
– Надеюсь оправдать ваши ожидания, – кратко ответил я, так и не сумев вспомнить правила этикета, – но, позвольте заметить, в материалах дела, которые уже были переданы мне, нет ни слова о мистических обществах…
Вновь я ощутил себя дикарем, не умеющим вести беседу с начальством должным образом. Но у меня было оправдание – без названных сведений я не сумею найти верный путь к решению загадки.
Бенкендорф, явно ожидавший подобного вопроса, хитро улыбнулся.