Земные одежды
Шрифт:
Спокойно звенели струи в подойник, и слышалось пение Альбины:
Белые розы, белые розы, беззащитны шипы.
Что с вами сделал снег и морозы, лед витрин голубых.
Наутро проснувшись, какие-то доли секунды Димка находился в счастливом неведении, а потом вспомнил все, что произошло, и застонал, обхватил руками голову.
Неистовствовал весь день. То трясся от страха, то порывался поехать в роддом и все начистоту рассказать Ивгешке, покаяться перед нею. Вспоминал всю обнаженную прелесть Альбины, прижимался к печи и смеялся от ужаса. К вечеру не выдержал и с горла выпил полбутылки “Шайтаночки”.
Альбина
— Сказала, что корова головой ударила.
Димка схватил ее за горло, встряхнул и притиснул к печке. Глаза помутнели, грудь вздымалась, и бесцельно шарили по камню руки — Димка убивал ее, а она испытывала наслаждение. Он сжал ее за шею и повел к двери. Но она извернулась, упала и так крепко и самоотверженно сжала его колени, что он закинул голову в потолок и вознес руки, будто моля господа о пощаде.
— Возьми меня, Федор… Мен хазер улем. Ноги буду мыть и воду пить!
Альбина была женщина — по природе женщина, орган, созданный для любви, в моменты страсти лишающийся всяческого соображения, стыда и самосохранения.
Димка толкал ее ногами к двери, а она обнимала их и целовала.
Он все же прогнал ее. Выбросил одежду в сени и запер дверь на крючок.
Похмелье было страшным. Димка вышел во двор и яростно колол чурбаки, будто рубил и уничтожал что-то страшное, вспухающее меж ним и женой.
Прибежал Коля, прислонился к плетню, откашлялся.
— Танцуй, бракодел!
— Коля, кончай! Не до шуток, ей-богу!
Коля подошел и треснул его по плечу.
— Поздравляю! С дочкой тебя, отец хренов!
До Димки еще не дошло, но он уже автоматически, словно робот, вертел топором и приседал, изображая танец.
На следующий день собрал Ивгешкину одежду, какую нашел в шкафу бабы Кати, а набор для встречи дочери решил купить в Соль-Илецке, чтоб новенькое все. Вместе с ним поехали Антонина и Коля. Возле Мечетки встретили Альбину. Она увидела “буханку” и низко склонила голову. Димка был ослеплен сладостным предощущением, что, когда увидит нового человека — свою дочь, — все в мире чудесным образом переменится.
Беременные женщины стояли у окон. В ветвях деревьев запутавшиеся и сморщившиеся на морозе шарики. В зале встреч ждали, пока выпишут и отпустят Ивгешку. Димка видел реальность только фрагментами. Вдруг обнаружил охранника, спящего в углу за кадкой с большим мясистым растением; заметил выщербленный паркет; услышал гудение лампы дневного света. Суетилась гардеробщица и радовалась всему — людям, одежде, которую ей подавали, голосам, которые слышала. Она производила впечатление человека не от мира сего, то ли сумасшедшего, то ли уверовавшего и просветленного. Раньше такие люди раздражали Димку, а теперь в нем самом поселилось счастье, вера, справедливость, и тетя эта умиляла его, он усмехался в усы.
Выглянула медсестра и попросила набор новорожденного. Стали искать и не нашли — либо забыли в магазине, либо выронили на рынке, когда покупали продукты, водку и “Мартини”.
— Подарили кому-то! — расстроилась Антонина.
Передали только одежду для Ивгешки. За дверью трагично вскричало некое существо, и Димку потряс этот звук, будто доносившийся не с той стороны двери, а с той стороны мира.
Появилась толстая,
— Поздравляю! — сказала она громким басом. — Вылитая папаша!
— Спасибо! — усмехнулся Коля. — Вон отец.
Медсестра взяла кулек и всунула его Димке, который подобострастно сгорбился и широко растопырил локти, будто ребенок толще в десять раз.
— Понятно! Сразу замолчала на папашиных руках! — басовито засмеялась тетка. — Вот что значит родная кровь! Отец красавец и дочь вся в него! Тьфу-тьфу на вас!
Мутноглазое существо было запеленато в казенные тряпки со штампом и перевязано бинтом. Димка не испытал никаких чувств, которые, как ему казалось, должны были нахлынуть и расцветить воздух вокруг огненными росписями: Отец! Папа! Дочь! Счастье!
И ребенок не был еще похож на ребенка. Крохотное, морщинистое, и в то же время филигранное, микроскопически точное изделие швейцарских гномов, с туго сжатой в генах пружиной развития и расцвета. Он задыхался от удивления, умиления и жалости перед тотальной беззащитностью этого существа, испытывал страшную ответственность за будущее этого трагически-синеглазого кулька, за будущее всего мира. Хотелось тут же сбегать в это будущее, расчистить дороги, убрать преграды, разогнать врагов.
Вышла Ивгешка — вся девчоночья одежда, привезенная Димкой, была мала ей — куцые брючки с полурастегнутой молнией, кофточка, раздавшаяся на груди, но это уже не смущало ее, все заслоняло другое — самое главное. В глазах появился затаенный материнский страх и приземленный, материалистический блеск. Димка приобнял Ивгешку, поцеловал в уголок губ, звуки клокотали в горле, мешали друг другу и не складывались в слова.
Антонина деловито фотографировала их.
— Ну как, все нормально? — спросила она Ивгешку в машине.
— Восемь по шкале Апгара.
— Порвалась?
— Вся!
— Это лучше, Ивгунь, чем когда режут. И заживает быстрее.
Димка смотрел на Ивгешку, но за оборотной стороной глаз всплывали картины обнаженного тела Альбины, их страсти земной. Он обмирал от ужаса и стыда. А потом успокоился. Ивгешка не заметила стыдливого блеска в его глазах, не прочла страха и просьбы о прощении. Она вообще мало обращала на него внимания. Однажды вечером, когда купали Сашеньку и хорошо чувствовали семейное родство, интимную близость свою, у Димки с языка едва не сорвалось: “Ты представляешь, Ивгешка, я ведь тебе изменил, обалдеть”!
На фотографиях Антонины все получились без голов, а на общем семейном снимке Димка остался один с кульком на руках. В кадр попала лишь взмахнувшая Ивгешкина рука.
Всходы виртуальных полей
Сайт колхоза “РОССИЯ”, который Коля и Овик затевали ради забавы, чтобы занять свободное после арбузной страды время, неожиданно для них самих вызвал большой отклик в интернете, каждый день на него заходило много людей, между ними разворачивалась полемика. Димка недоверчиво перечитывал комментарии людские и поражался созвучию их мыслей своим собственным, душа радовалась тому, как, оказывается, много серьезных людей, желающих приносить бескорыстную пользу окружающим, думающих о своем будущем и будущем страны. Откуда они взялись такие?!