Зендикар: В Зубах Акума
Шрифт:
Нисса отошла, пропуская вампира вперед. Остальные проследовали за ним через необъятный пещерный зал, в светящийся коридор, ведущий в еще один подобный зал, а за тем, в еще один. Свет становился все ярче и ярче, пока не перерос в ослепительное сияние. Сорин остановился и повернулся к остальным.
– Перед нами вход в Око Угина, - произнес он. – Говорить буду я, поскольку именно мне надлежит наложить связующее заклинание, - пояснил он, строго взглянув на Ниссу. – Не произноси ни слова.
Нисса непокорно подняла подбородок, заглядывая в
Сорин нахмурился, сверля эльфийку глазами.
– Да, - спокойным голосом произнес он.
– Обязательно. В противном случае, Эльдрази вырвутся на волю и сожрут твой драгоценный Зендикар за три укуса. Разве ты их не слышишь? Этот далекий звук? Это они царапают стены своей темницы. Они царапают уже много веков. Не останавливаясь.
Нисса вновь услышала тот звук, что и прежде, только теперь он был громче. Долгий, медленный скрежет.
– Почему они не могут выйти? – спросила Нисса.
– держать их взаперти – работа Угина, - сказал Сорин. – Связующее заклинание столь мощное, что древним не под силу его превзойти, для этого им придется совершить действие, противоречащее фундаментальным основам их собственной природы.
– Значит, их тюрьма, это они сами? – спросил Ановон.
– Именно, - сказал Сорин.
– И, тем не менее, заклинание развеивается.
– Из-за внешнего воздействия, - сказал Сорин. Некоторое время они стояли, слушая скрежет Эльдрази.
– Они нам здесь не нужны, - сказал Ановон.
– Да, - сказала Нисса, неспешно кивая. – Не нужны. Они – причина Великих Валов Зендикара, его гравитационных ям… Они здесь чужие.
Сорин взглянул на них обоих, прежде чем ответить. – Зендикар был опасен всегда. Мана существовала здесь до прихода Эльдрази, и останется после того, как они сгниют. Зендикар свирепый мир, и его наибольшая свирепость выражается в его жителях, Гет.
– Не называй меня Гетом, - сказал Ановон. – Я не позволю поработителям моего народа высосать энергию из Зендикара, как когда-то они высасывали ее из вампиров.
– Ты знаешь, что они покинут это место и уйдут в иные миры, - сказала Нисса.
– Я этого не знаю, - ответил Сорин. – Этот мир переполнен маной. Она их и привлекает.
– Они уйдут, - сказал Ановон.
– Откуда тебе знать?
– Я это знаю.
– Откуда?
Нисса повернулась к Ановону. Действительно, откуда он это знает?
Ановон оскалился. – Я вычитал это.
Сорин вздохнул, глядя на яркий свет на том краю базальтовой тропы. – Да, магия, которую мы использовали для сковывания Эльдрази в их темнице, действительно оказала некоторое… нежелательное влияние на Зендикар, - признал он. – Но темница – не единственная причина суровости этого мира.
– Эдры? – спросил Ановон.
– Это устройства, созданные нами для концентрации маны и укрепления связующего заклинания.
Широкая, несдержанная
– Тогда ты уберешь эти уродства, - сказал он. – По твоему собственному признанию…
– Довольно! – Громогласно произнес Сорин. Нисса попятилась назад, теснимая мощью его голоса.
– Я Сорин Марков, - слова вампира эхом гремели по пещере, ссыпая вековую пыль с эдров.
Сорин протянул руки перед собой. Сине-черная энергия сгустилась вокруг его кулаков. – Я уничтожу любого, кто осмелится помешать мне, исполнить возложенную на меня миссию.
Слова Сорина тяжелой палицей обрушивались на Ниссу. Ей было сложно стоять на ногах. Его голос звенел в ее голове. Грязнопят лежал ничком, прикрыв голову руками, пытаясь избежать звукового натиска.
Нисса вжала голову в плечи и выстояла, несмотря на сильное желание тела рухнуть на землю. Годы тренировок Джорага выработали в ней устойчивость к любой боли, но голос Сорина действовал иначе – каждая клетка ее тела пылала в агонии. И все же, судя по шокированному выражению лица высокого вампира, он был впечатлен тем, что Нисса смогла устоять на ногах.
Собравшись с силами, превозмогая звон в ушах, Нисса провернула посох и обнажила стеблевой клинок.
Следующие слова Сорина были ей незнакомы. Но тональность и тембр его голоса усилились настолько, что Нисса ощутила их костным мозгом, упрямо продолжая стоять.
Сорин повернулся к источнику света у дальней стены. Он опустил руки, и свет вспыхнул ярче. Нисса увидела огромную каменную морду дракона. Узоры из изогнутых линий были начертаны на стене вокруг нее, и из этих самых узоров и исходил ослепительный синий свет. Стена казалась жидкой. Громадный, покрытый символами эдр извивался справа от глаз дракона.
Нет, сам эдр оставался неподвижен, извивалось что-то на его поверхности.
Нисса сощуриваясь, но в ярком свете ей не сразу удалось распознать силуэт Смары. Кор оседлала эдр и неистово колотила его грани своими тощими кулаками.
Она стонала при каждом ударе. Все ее тело было вымазано грязью. Длинные, кровоточащие царапины рассекали ее руки и ноги. Грязь кругами была намазана вокруг ее глаз, но сами глаза – ее странные, большие глаза, не мигая смотрели куда-то вдаль, пока она осыпала эдр яростными, но тщетными ударами.
– Это ключевой эдр.
– Пробормотал Грязнопят, не отрывая лица от пола. – Он должен быть уничтожен.
Сорин сделал глубокий вдох, выпрямился, и рассмеялся глубоким, гортанным смехом над жалким силуэтом Смары. Затем он закрыл глаза и начал нараспев произносить заклинание, которое Нисса никогда прежде не слышала. Она не могла разобрать слов, а ритм речи вампира скорее напоминал погребальную песнь. С первых слов заклинания с мордой дракона начали происходить странные изменения. Его глаза зажглись все тем же синим светом, который струился из арочных узоров над его головой. Символы на эдре также вспыхнули холодным огнем.