Зенит Левиафана. Книга I
Шрифт:
– Лучше скажи, как выглядит этот хрен, которого тебе приспичило с Одином познакомить, - проговорил второй воин, когда они входили в дом эриля. Аудун искренне подивился довольно поэтичному обороту, который использовал этот неказистый с виду свей с тихим некрасивым голосом.
– А это как раз нетрудно, - ответил он, резко останавливаясь и оборачиваясь к воинам, что застыли перед ним, как по команде.
– Не дергайтесь.
Прежде, чем свеи успели воспротивиться его действиям, Аудун вытянул вперед обе руки и коснулся пальцами висков каждого из них. Он не был уверен, что это сработает, все
Те отшатнулись и замотали головами.
– Так ты еще и колдун!
– удивился Андерс, он смотрел прямо перед собой, оценивая ощущения.
– Теперь то ясно, отчего Эйрик стал вдруг так удачлив и гард за гардом берет!
– Я... я теперь знаю, как выглядит тот, кто тебе нужен, - рассеянно проговорил Магнус.
– Вот это колдовство!
Аудун пожал плечами и двинулся вглубь жилища эриля, свеи последовали за ним, переглянувшись и осенив себя Молотами Тора.
Когда они спустились на нижний этаж, Лейв кивнул им на начертанный на земле став. Воины беспрекословно подчинились, подойдя к указанному месту. Рунический шаман посмотрел на Аудуна, тот кивнул.
– Не скажу, какие ощущения вас ждут, - проговорил эриль, обращаясь к свеям.
– Вполне возможно, что не самые приятные.
– Начинай уже свои колдунства, шаман!
– проявил нетерпение Андерс.
– Нам пообещали столько серебра, что можно будет вернуться домой и уже никогда не казать носа оттуда, каждый день ублажая глотку медом, а чресла...
– Я понял, не стоит, - прервал его Лейв, который действительно не хотел знать, чем и как намеревается ублажать свои чресла суровый свей.
– Мы как-то в Ютланде уходили от данов и полночи бились по пояс в ледяной воде под дождем из небесного льда и юрких дановых стрел, - Магнус гордо посмотрел на эриля.
– После этого дерьма я лишился трех пальцев на ногах и уже думал, что никогда не смогу бабу взять, ибо черен мой обвис точно кожаный лоскут. Однако ж!
– он прищурил глаза и хитро улыбнулся.
– Так что не пугай, а начинай. Нас уже ничем не проймешь.
Лейв пожал плечами, кашлянул в кулак, еще раз посмотрел на Аудуна, ища молчаливой поддержки, и произнес записанные на пергаменте слова. Пару мгновений ничего не происходило, а потом рунический камень оглушительно треснул, через его холодное известняковое тело сверху вниз пробежала рваная трещина, затем еще одна, а когда по камню зазмеилась очередная ветвистая молния разлома, он попросту развалился на части, подняв облачко сероватой пыли.
Аудун и Лейв переглянулись. Свеи продолжали стоять в кругу со ставами, один глядел на камень, другой - на шамана.
– Не вышло?
– спросил эриль, ни к кому, в сущности, не обращаясь. Но тут Аудун сделал шаг по направлению к свеям и понял, что они не шевелятся. Точно застывшие изваяния или...
Образы свеев начали тускнеть, становясь полупрозрачными. Прошло еще несколько мгновений и они попросту растворились в воздухе.
– Вышло?
– вновь задался шаман. Уголки его губ то поднимались, то опускались, он не знал, как реагировать на произошедшее.
–
– Но дороги назад у них точно нет. Да и не важно. Ради награды, которую я им пообещал, они хоть на плоту вернутся. Если их там, конечно, не прирежут.
– И ты всерьез думаешь, что у них получится?
– в голосе эриля звучало неприкрытое сомнение. Он опустился на корточки перед развалившимся рунным камнем и потрогал его осколки.
– Теплый.
– Нет, - покачал головой Аудун.
– Не верю. Слишком много переменных.
– Тогда зачем?
– Лейв поднял голову и посмотрел на него.
– Затем, что это возможность, которую мне предоставила судьба, - серьезно ответил знаменосец конунга, направляясь к лестнице.
– А знаешь, что бывает, когда пренебрегаешь возможностями? Пусть даже такими незначительными.
– Знаю, - кивнул эриль и по его вмиг потемневшему взгляду Аудун неожиданно понял, что жизнь молодого шамана далеко не всегда складывалась удачно и мудрость его проистекает далеко не из одних лишь свитков и скрижалей.
– Если возможности не использовать, судьба перестает давать их тебе.
Аудун кивнул и на мгновение задержался, уже поставив одну ногу на нижнюю ступень лестницы.
– Благодарю, - искренне произнес он. Лейв посмотрел на него, их взгляды встретились и сказали друг другу больше, чем любые слова. На войне всегда так, чувства обострены до предела и люди могут общаться между собой, не произнося ни слова, но при этом передавая столько, сколько не передать целыми фолиантами слов, слишком часто - таких бесполезных, неспособных что-либо изменить.
– А теперь можешь отдохнуть, - произнес Аудун.
– У нас есть целый день. А послезавтра... твой эриль в Ставангере готов?
Лейв кивнул.
– Хорошо, - твердо сказал воин, взбираясь по лестнице.
– Тогда послезавтра все случится.
– Что случится?
– спросил эриль. Слова сорвались с губ помимо воли.
– Все, - донеслось из-под потолка, Аудун уже почти выбрался с подземного этажа. То, что он сказал дальше, шаман не расслышал.
– И лучше бы мне ни в чем не ошибиться.
***
Эйрик не сомневался в Аудуне. Он не сомневался в нем в бражном зале Саннефьорда и у частокола Фарриса. Он не задавал вопросов под стенами Арендала и за стенами Скагеррака. Но когда знаменосец заявил, что завтра вечером хирд конунга будет штурмовать сердце Ругаланда, сын Агнара едва не поперхнулся медом и все ж таки допустил сомнения в чертоги своего разума. Сомнения в том, что его знаменосец вменяем.
У конунга действительно были все основания полагать, что Аудун - посланец богов, ибо в схватке не было ему равных, смел и непредсказуем он был в руководстве хирдом, умел управлять городами любой величины, его слушались и воины, и эрили, и торговцы. Смертный попросту не мог сосредоточить в своих руках все эти таланты, владея ими непревзойденно! Эйрик не встречал подобного даже в сагах, каковых он немало наслушался, ибо скальды всегда были желанными гостями в бражных залах Тёнсберга и Саннефьорда, ведь конунг никому никогда не посмел бы признаться, что под непробиваемой шкурой медведеподобного воина живет чуткий романтик. Хотя едва ли он знал это слово.