Зенит

Гончарова Галина Дмитриевна

Тетя Света довольно кивала.

— Красавица! Замуж пора!

Ирина пожала плечами.

С Кириллом ей еще предстояло поговорить. Тем более, что в больнице он пришел еще один раз, а потом пропал. Сказал — дел много.

Посмотрим, какие у него дела…

***

Кирилл позвонил вечером и пришел в гости.

С бутылкой вина, копченой домашней колбасой и букетом каких-то незнакомых Ирине цветов. Вроде хризантем, только раза в три крупнее.

— Добрый вечер.

Сим мявом

подтвердил, что добрый.

А если колбасу опустят пониже…

Кирилл достал из кармана пакет, в который был завернут еще один кусок колбасы.

— Угощайся, блохастый.

Кот вгрызся в оковалок и потащил его под диван.

Добыча.

Ирина только головой покачала.

— Кошак. Ладно, проходи, располагайся, рассказывай…

Кирилл так и сделал.

Разлил вино по бокалам, и начал повествование.

Это Ирина лежала в больнице, надежно изолированная врачами от мира. А вот он трудился, аки пчела. Первым и самым главным делом стало устройство детских судьеб. И мужчина мог собой гордиться.

За эту неделю он пристроил восемнадцать детей.

Не то, чтобы лично, но собеседования с претендентами каждый раз проводил именно он. Семьи хорошие, повторения истории с Савелием, чтоб ему отсидка вечностью казалась, не будет.

Ирина кивнула.

И простила неявку.

За такой короткий срок — это практически, чудо.

Разбирались с последствиями ритуала.

Это полиции 'просто'. Ну да, полицейские всего-то навсего пришли, задержали, спасли, развезли по больницам, разобрались с трупами…

Церковникам осталось самое важное.

Зачистить место ритуала и запечатать его так, чтобы больше никто… и не прошел, и не нашел, и не вздумал открывать нехорошее место.

Ага.

У волхвов Стрибога оказалось свое мнение на этот счет.

ИХ братья, отдав ИХ жизни, закрыли от посторонних капище ИХ бога. И при чем тут какие-то левые христиане? Они в храмы не лезут, людей молиться не учат… по какому праву христиане пытаются влезть в ИХ капище?

Волхвы возмутились и даже приехали.

Митрополит предсказуемо возмутился в ответ.

Ваше капище? Так какого-растакого вы за ним не приглядываете? Что стоит закрытым — это ладно, это бывает. Но почему туда всякая пакость лезет? Им там чем, простите, намазали?

Человеческие жертвоприношения проводят, дисциплину хулиганят…

Ваше капище?

Так обеспечьте порядок! Или будет вам… миротворческая миссия! А потом и ремиссия! Как в лучших домах ООН!

Ирина подумала, что упрек справедлив.

То же самое подумали и волхвы. Вежливо извинились за наезд, но на своем таки настояли.

Их капище?

Все, точка. Порядок они обеспечат, проблем больше не будет, но вот что касается закрытия — перебьетесь.

Митрополит

скрипнул зубами, но вынужден был согласиться.

Капище будет открыто вновь.

Угадайте с трех попыток, кого приглашают на церемонию торжественного перерезания ленточки?

Правильно.

Всех тех, кто предотвратил гадкий ритуал. А Ирину приглашают особо.

Стрибог сработал не хуже сотового телефона и как-то оповестил своих служителей, что у него есть новая… не волхв, не жрица, но вот — есть. Отмеченная богом.

Замеченная.

А потому Ирину приглашают. Ровно через две недели, на рассвете…

Ирина спорить не стала.

— А все остальные? Ты пойдешь?

— Обязательно.

— А Кравцов? Твои люди?

— Должен кто-то пронаблюдать, чтобы все было в порядке?

Ирина хмыкнула.

Ну да.

Это не любопытство, и не уступки. Главное ж что?

Подобрать правильное название своему подвигу. Желательно — не матерное.

Кстати!

— А что с девочками?

Кирилл вздохнул.

— Сложный вопрос. Одна твердо решила к родителям не возвращаться, уехала в Москву.

— Это которая?

— Та, на которую вампир запал.

Ирина кивнула.

Ну, если уж вампир запал — пусть едет в Москву. Авось и там кого найдет. Обаяния там — лопатой не отгребешь.

— Еще три вернулись по домам. Пришлось провести разъяснительную работу, вызвали родителей, показали фотографии предыдущего жертвоприношения… все прониклись.

Ирина кивнула. И не вытерпела.

— А Маргарита?

Кирилл прикусил губу. Но тоже не вытерпел — и от души расхохотался.

— Кравцовы разводятся.

— Как? Вам же нельзя!

— Можно. Расходятся, развенчиваются, и Маргарита с матерью уезжают в Петербург.

— А…

— Дети остаются с отцом. Все, кроме Маргариты.

Ирина даже головой замотала. Верилось в это с трудом.

— И Петр так просто на это согласился?

Кирилл вздохнул.

Просто?

Да там визгу было столько — стадо мартышек себя интеллигентнее ведет на дележке кокоса. Все было — крики, угрозы, истерики…

Но женщины уперлись и пошли на принцип.

Маргарита орала, что хватит — она не позволит загубить себе жизнь! Она многое передумала, она едва не погибла, и это все благодаря отцу. Если бы он не давил, если бы дал ей нормально учиться, а не пихал замуж, если бы не устроил дома невесть что…

Орала и ее мать.

До женщины дошло, что она могла потерять дочь — и взрыв был страшен.

Рисковать родным ребенком?!

Да гори оно все трижды гаром! Развод!!! Разъезд!!! И пусть ее хоть загрызут — она развенчивается. И надеется в жизни больше супруга не увидеть!